желала – это куда-нибудь спрятаться. Только ни старенький шкаф, ни кровать с одеялом, ни любой другой уголок дома не казались теперь безопасным местом.
Неведомое подкрадывалось.
Нет… Уже не подкрадывалось. Нечто стремительно приближалось. Нарастало в воздухе, приобретая всё большую насыщенность, окутывая в плотный, но прозрачный туман.
– Аде-е-ель, – тяжёлый шёпот раскатился по комнате, резонируя с её нервами на пределе.
Тело тут же прошило током. Напряжение нарастало.
– Аде-е-е-ель, – ещё громче, ниже, протяжнее прозвучал в ушах мужской голос.
Она могла бы назвать его завораживающе-сексуальным, если бы не знание, что он несёт слёзы и боль. Горячие ладони легли на её лопатки, и Адель всхлипнула от страха. Кто-то стоял за спиной.
– Боишься меня? – незнакомец будто подтрунивал над ней.
Чужая рука легла ей на грудь и крепко сжала её. Почти до боли. Во рту пересохло.
– Правильно делаешь… Адель…
Тогда она дёрнулась в сторону, пытаясь вырваться из крепкой хватки, но… не сдвинулась ни на шаг. Обездвиженная магией, словно приросла к полу. Полностью лишённая сил. Что она могла противопоставить ему? Тёмному магу?
А потом на пол стали падать шпильки, кем-то вытаскиваемые из волос. Одна. Вторая. Третья. Каждая падала с лёгким звоном, отдаваясь эхом во всём теле. В комнате не было никого.
Четвёртая и пятая вылетели одновременно, выпуская на волю волосы. Они упали мягкой волной на плечи, рассыпались по её спине огненным полотном.
– Адель… Моя солнечная Адель… – в завораживающем шёпоте послышалась страсть.
Слабость нарастала. Не было сил сопротивляться.
Адель вздрогнула. Широкая, будто шёлковая лента скользнула по руке к плечу, обвивая её по спирали. Дыхание сбилось сильнее, когда вторая такая же начала подниматься по лодыжке вверх прямо к бедру. Ещё одна скользнула по груди, стянула её и поползла вниз. К животу.
Магия проникала сквозь лёгкую ткань, соприкасаясь с кожей. Не стало помехой и тонкое бельё, когда одна из лент скользнула у неё между ног.
Адель чувствовала себя обнажённой. Беззащитной. Испуганной. И, кажется, возбуждённой. Неодолимое влечение возникло из страха и от ожидания неизвестности, растеклось внутри вместо крови. Невидимые путы властвовали над ней, вызывали в коленях дрожь. Они держали её и мешали двигаться. Не давали думать. Оковы заставляли подчиниться воле хозяина.
Кровь глухо стучала в висках. Сердце трепетало, срываясь с мерного ритма. Но всё же Адель нашла в себе силы и прошептала главный вопрос:
– Чего тты ххочешь…
И вдруг поцелуй. Касание её губ чужими.
Властными.
Жёсткими.
Требовательными.
Его горькое дыхание с привкусом крепкого спиртного.
Некто контролировал её и подчинял. Заставлял сходить с ума то ли от острого удовольствия, то ли от безысходности. Она отвечала на неистовый в своей жадности поцелуй, пока яркая боль