не соображая, что же от нее на самом деле требуется.
–Катрин, – почти кричал Жак, – ты обязана восполнить пробелы моего образования! Пошли прямо сейчас, пока все спят.
Катрин взглянула на часы. Было раннее утро. Обычно Жак ложился в это время и впервые за всю жизнь лучи рассвета вызвали в нем желание взять парочку аккордов.
–Катрин, ты должна мне помочь! И только попробуй отказаться! – от потянул ее за руку, но Катрин вырвалась и покрутила пальцем у виска.
–Ты спятил, братец. Пять утра! Какие могут быть фортепианы??? Спать надо, а не музыке учиться!
–Если ты сейчас же не оденешься и не пойдешь со мной в гостиную, я сброшу тебя с башни! – прошипел Жак.
–Кто еще кого, – пробурчала она, но с кровати слезла и стала искать пеньюар, – ладно, пошли. Только поклянись, что будешь хоть немного слушать то, что я говорю. А не как обычно.
–В этом можешь быть уверена, – ответил он.
Они спустились в гостиную и все утро Катрин разучивала с братом две простенькие песенки. На большее он явно не был способен. Да и Катрин, у которой внутри до сих пор звучала грустная и волнующая мелодия, подслушанная ночью, не могла бы сыграть что-то более сложное. Через несколько часов, когда слуги уже встали и приближалось время завтрака, Катрин убедилась, что братец ее запомнил обе песенки весьма сносно, бросила его за инструментом и поднялась к себе. О сне можно было даже не мечтать. Она позвала служанку, оделась и привела себя в порядок. Спускаясь к завтраку, она слышала, как в гостиной играет Жак, нещадно фальшивя. Ей хотелось взять линейку и надавать ему по рукам. Ну как можно все, что она говорила ему все утро, так переврать! Катрин свернула к гостиной, вошла, и тут же замерла на пороге.
На стульчике около Жака сидела маленькая фигурка в зеленом платье. Валери, конечно, не подозревала, что ради этого момента Жак все утро посвятил разучиванию песенок, а Катрин лишилась остатков сна. Она что-то тихо говорила Жаку, от чего тот вспыхнул, но продолжал играть. Потом он прервался, снова поставил ее руки (неправильно!) на клавиши, и стал показывать какие-то аккорды. Вот зазвучали знакомые ноты… Катрин с трудом узнавала мелодию, которую слушала и играла все утро. Из Валери однозначно никогда не выйдет хорошей исполнительницы, подумала она. Катрин развернулась и быстро вышла из комнаты, так никем и не замеченная. Валери и Жак сидели рядышком, как голубки, склонив головы над инструментом, погруженные в свое занятие, и локон Валери касался его щеки. Катрин подозревала, что не случайно.
В столовой ее ждали отец и дон Хуан, о чем-то тихо беседовавшие. Дон Хуан улыбнулся Катрин, встал и отодвинул стул. Катрин села, пожелав всем доброго утра.
–Жак и Валери так и продолжают свои этюды? – спросил дон Хуан, когда Катрин приступила к завтраку.
Она кивнула.
–И вряд ли скоро закончат.
Барон усмехнулся:
–У Жака резко проснулась любовь к музицированию? – спросил он, – что-то раньше за ним этого не замечалось.
–Но и повода не было, – сказала Катрин, – а тут хорошенькая кузина заинтересовалась