примется за горячую работу для себя и враг будет сломлен».
«У нас полная анархия, – сообщал другой корреспондент 28 октября из Москвы Л.М. Лебедеву в Никольск-Уссурийск Приморской области. – За спиной слабого правителя низкие душонки обделывают свои личные дела. Реакционная гидра ширится, надувается, как спрут, обвил, заплел, опутал слабенького ребенка, будущего великана – Государственную думу. Страна как бы вымерла, упорно молчит. Реакционеры в глубине души отлично знают, что коль скоро будет подрастать народное детище, упование и надежда России – Гос. Дума, так они сами должны будут поджать хвосты, ибо она не потерпит такого негодяйства на Руси. Нам не немцы страшны. Не будь своих подлых паразитов, своих внутренних врагов – две немецкие нации полетели бы вверх тормашками… Вернулся из плена бывший Варшавский губернатор барон Корф… Это тот Корф, после которого не досчитали в казне 2 млн. руб. и который, забрав русские миллионы, прямо поехал к немцам. Почему же это его немцы отпустили, а боевых генералов они крепко держат в своих цепких руках. Особенно удивительного не будет, если впоследствии узнается, что Корф был передатчиком визитных карточек Вильгельма и Николая II. Россия теперь представляет собою топкое болото. Как-то сам собой вытекает из жизни этой войны такой русско-житейский парадокс: русское правительство, вместе со своим Вождем, идут вместе с немцами на Русь».
«Правительственное маховое колесо не опирается на нацию и работает в воздух, – писал Г. Носар из Петрограда 17 ноября к князю П. Кропоткину в Брайтон, Англия. – Сейчас неважно, какое будет правительство – ответственное, парламентское или бюрократическое, но необходимо, чтобы оно перестало заниматься вермишелью, а все посвятило одному вопросу: доведению войны до победоносного конца. Внутренние реформы сейчас не что иное, как организация тыла в интересах войны. Но пока не видно даже провозвестников народного курса, национальной политики. Сменяются министры, раздаются новые декларации – а воз и ныне там».
«Тыловая работа вся состоит из писания, гнусной канцелярской волокиты, – писал неизвестный автор 24 ноября из Симбирска Ч.Н. Родзевичу в Одессу. – Русский человек совершенно неспособен к самоуправлению. Каждый член “самоуправления” тот же чиновник, но не обуздываемый правительственной дисциплиной. Личной инициативы никакой, полное нежелание работать. Нужен один на всю Россию кнут co многими хвостами, чтобы бить нерадивых, а у нас миллионы кнутиков, которыми ведомства взаимно перехлестываются… Войной у нас мало интересуются: торопятся набить карман. Православное купечество… без всякого патриотического настроения, в своей собачьей жадности доходящее до цинизма высших степеней».
«Неужели у нашего правительства и сейчас не откроются глаза, что только свобода делает человека, а рабство – только скота, способного действовать лишь по указке возжей, бича и палки, – жаловался неизвестный автор письма из Троицко-Савска от 14 марта к В.Н. Зайцеву в Петроград. –