слитков разных металлов. Всё это описывалось и после совместной оценки шло в зачёт поставленного оружия. Поэтому повстанцы не спорили с моими оценщиками.
Тут мы удачно использовали психологию бунтовщика, побывавшего в бою. Для него ружьё с патронами несоизмеримо ценнее десятка бронзовых статуй или целого склада хлопка. Ещё наши люди занимались хищением мозгов, не буквально, конечно. В городах искали мастеров-механиков, литейщиков, медиков, аптекарей, художников и других нужных людей. Им вежливо предлагали перебраться на север, где более интересная работа и огромная по корейским меркам заработная плата, не считая спокойной мирной обстановки. Многие соглашались сразу, переезжали вместе с семьёй. Других приходилось уговаривать. Однако, насильно никого не забирали. Нам нужны были и отрицательные примеры для будущих специалистов. Что происходит в охваченных бунтом городах с относительно зажиточными семьями, мы знали, в отличие от корейцев. Даже при победе бунтовщиков, во что слабо верилось, от нескольких лет междоусобицы зарекаться не следовало.
И, судя по всему, мы оказались правы в отношении намерений официальных корейских властей. Несмотря на то, что повстанцы захватывали одно селение за другим, наш связник Пак так и не появился во Владивостоке после отгрузки последней партии ружей. Советники из Вонсана сообщали, что разрешения на вербовку наёмников так и не получили. Потому, едва фронт приблизился к Вонсану на полсотни километров, мы дали команду ребятам на возвращение во Владивосток. Отправленный за ними шлюп эвакуировал самих парней, и всё «учебное» оружие, за которое так и не заплатили корейцы. А спустя две недели Вонсан оказался в руках восставших, и, мы получили возможность ускорить вывоз специалистов и ценностей. В саму же политическую жизнь повстанцев не вмешивались, рассудив так, если смогут повстанцы наладить нормальную экономику и наведут порядок, будем разговаривать. А советы давать не собираемся, корейцам виднее, как жить.
Наши внутренние дела тоже не стояли на месте, за зиму в Приамурье прибыли все купцы из Петербурга и трое заводчиков. Последние привезли, как и обещали, своих рабочих из Ярославля и Вологды, полторы сотни семей, не считая нескольких бобылей. Заводчики оказались шустрыми ребятами, не прошло и месяца, как отстроили и запустили свои мастерские. К весне весь оптовый рынок производства рабочих инструментов парни взяли на себя, высвободив наших мастеров для квалифицированной работы. Текстильщики же, довольно быстро выработали закупленную по пути шерсть. После чего приказчики и мастера разъехались по всей округе, не только договариваться о закупках шерсти, главным образом, налаживать производство конопляных волокон для верёвок. Не забывали они уговаривать местных крестьян сеять лён. Из Кореи зимним путём Прокл Нилин привёз во Владивосток довольно много хлопка. Его активность меня восхищала, с такими темпами Дальний Восток через пару лет станет крупнейшим текстильным центром России,