назад был пленен разведчиками отца во время первого финикийского похода.
Сириец был стар и мудр. В семье шутили, что люди, оставаясь в здравом уме, столько не живут. Действительно, казалось, Агеф знает абсолютно все. Сам Великий Амо пал на колени, когда увидел воочию тот нестерпимый яркий свет, появившийся без огня из крохотного бочонка, сооруженного хитрым рабом.
Агефа не любили и откровенно побаивались, хоть тот и был невольником. Старца, пожалуй, такое положение дел смущало не сильно. Да, жил он вроде б как своей собственной жизнью и на окружающих внимания не особо обращал. Ну, кроме, как на фараона и его семью. Иначе не прожил бы и дня, понятное дело. Зато храмы, возведенные по его удивительным и дерзким проектам, восславили Египет на весь мир, поведав величием своим другим народам, что со Страною Солнца гораздо выгоднее дружить и торговать, нежели вести войны. Такие сооружения, как творения Агефа, могла возводить только очень сильная страна.
Один Эхна, пожалуй, и был привязан к старику. Искренне. Невероятно, но мальчик впитывал как губка все, что рассказывал ему Агеф. Сириец, между тем, наследника ничему специально не обучал. Зачем? Мальчик все постигнет сам, надо лишь развить в нем способность анализировать и мыслить последовательно, а задуманное не бросать. Стараться воплотить. Мысль по определению не может считаться глупостью. Ведь ее посылают боги. И прочь сомнения!
– Никогда ни в чем не сомневайся. Придумал – старайся сделать. Не получается или выходит не так – думай еще, домысливай!
Эхна после подобных уроков, которые, не сказать, что давались ему легко, привык доверять интуиции. Он не хотел быть правителем лишь для того, чтобы поражать подданных своеволием и воинской доблестью. Этого мало. Да и страх, внушаемый людям, не может подарить настоящей любви. Любовь же – самая сильная власть.
Мальчик постоянно размышлял над тем, что его страна, живущая под покровительством Солнца – Великого Бога Атона – не построила в его честь ни единого храма. Все представители династии, правящей чуть не пять веков, стоило им усесться на трон, неизменно выбирали в покровители Амона – бога, по большому счету, малополезного, который кроме ратной доблести и трепета в среде подданных фараонам предложить ничего не мог.
Атон же – Солнце. Это он дарует жизнь всему живому. Почему ж его отвергают? Все как-то неправильно. Надо срочно исправлять. Необходимо. Иначе обидится…
* * *
Аменхотеп был далеко не молод, но отказать себе в удовольствии, которое получал от охоты, не мог. Пустыня словно манила его, предлагая все новые и новые жертвы, питая фараона силой поверженных жертв. Амо любил пустыню. Любил, наверное, больше, чем собственных детей.
В тот день, как обычно, фараон с дочерью в сопровождении небольшой, но верной свиты телохранителей, выехал за городские ворота. Путь отряда лежал в нубийскую пустыню. Снаряжение и оружие сказали бы опытному зверолову, что сегодня правитель отправился охотиться на льва. Так оно и было. Амо решил пополнить