посильную помощь в преодолении трудностей, которые не позволяют мне спокойно спать по ночам.
Джон вежливо и будто бы даже искренне улыбается из-за своего стола, спрашивает:
– Что же случилось, мэм?
– У меня, мой мальчик, случилась только старость, – недовольно отмахивается Мери. – А вот то, что стряслось – много важнее.
Джон сегодня терпелив, как никогда. Ночные прогулки пошли ему на пользу. Собирая пальцы домиком, он ждёт продолжения.
– Эта чертовка Элис Форестен цинично обокрала меня! – вдруг визжит старуха, забыв про приличия. Белые брызги слюней вылетают из её беззубого рта, оседая на полированной столешнице и на синей форме Джона. – Я прошу… Нет! Я требую! Требую, чтобы правосудие наказало преступницу! Покуситься на меня, беззащитную, слабую женщину! Где это видано, чтобы жалкие потаскушки обкрадывали неимущих! Кроме того, её безобразное поведение не только меня приводит в ужас! Да разве только на меня! Она опасна для общества, только и делает что…
Лицо Джона на миг искривляется точно в приступе боли, пальцы впиваются в деревянные подлокотники. Судорога кривит губы. Но старуха совсем не замечает реакции Джона, а лишь визжит с ещё большим усердием. Джон резко выдыхает, изгоняя напряжение и спрашивает с прежней натянутой на лицо доброжелательной улыбкой:
– Всё это ужасно, миссис Финч, особенно после того, как Элис подло втёрлась к Вам в доверие.
Старуха так и замирает с раскрытым ртом, осмысливая услышанное. Острые глазки щурятся, она кивает, как болванчик, содрогаясь от ненависти:
– Втёрлась! Ещё как втёрлась! Якобы помогать приходила, от денег отказывалась, а сама только и ждала случая дом обнести! Ладно я, но другие жители! Эта дрянь всех дурачит! Втюхивает зелья свои колдовскиеВсё свои травки под нос суёт. От насморка, от запора, на всё-то ответ есть. Видно дьявол ей на ухо нашёптывает. Но Бог всё видит, не зря она церковь кругом обходит, ведьма дрянная. Сегодня травку даст, а завтра яду! – старуха набожно крестится.
– Многих уже отравила?
– Не до смерти, но до страдания! – голос миссис Финч принимает наставительный тон, – а страдание хуже смерти! Потому что в смерти, но только в смерти праведной – избавление!
– Может Бог вас так проверяет?
– О, дорогой, я тоже так подумала! Но преподобный Роуд говорит, что вся мука от дьявола, а я его из своей жизни давно уже вымолила.
Джон недобро усмехается, но вдруг проводит пальцами по лицу, и на нем снова появляется доброжелательная улыбка:
– Всё будет в порядке, миссис Финч. Элис Форестен, как мне доложили, вчера уехала по делам. Когда вернётся, мы во всём разберёмся, – ни в голосе, ни в позе – ни следа напряжения. Только профессионализм и искреннее желание помочь.
– Да, вы уж тут разберитесь, – слегка удивлённо произносит миссис Финч. Кажется, она и сама не верила, что ей здесь помогут. – Этот кофейник очень дорог моей Аннет…
Старая