милыми.
– Как так? – Я устроилась в кресле поудобнее.
Леди Хардкасл посмотрела на свое отражение в зеркале над камином и поинтересовалась:
– Как ты думаешь, жемчуг подходит к этому синему платью?
– Подобный ансамбль сделал бы честь лучшим парижским кутюрье, госпожа. Вы очень проницательны. Так что же такого замечательного было у Фарли-Страудов?
– Ах да, извини. Они не просто милые и очаровательные стариканы. Оказалось, что Герти Фарли-Страуд знала мою мать. Едва я вошла, как она говорит: «Скажите, дорогая, прежде чем мы продолжим, ваша девичья фамилия случайно не Фезерстонхоу?» Ну, я отвечаю: «Да-а…» А она: «И у тебя есть брат Гарри?» И я снова отвечаю: «Да-а…» И снова так же изумленно и протяжно, а сама думаю, что она, должно быть, видела меня в журнале «Кто есть кто» или еще где-то. И тогда она говорит: «Дорогая, а я ведь знала вашу матушку». Вероятно, они с Гектором встречали моих родителей, когда папа был в Индии, и потом близко общались с ними. Она сказала, что видела меня последний раз в нашем доме в Лондоне. Мне было четыре года, и я пересказывала ей законы движения Ньютона, а потом играла на пианино «Братца Якоба» – по ее словам, довольно скверно – прежде чем объявить, что когда я вырасту, то стану полярным медведем.
– Вы уже тогда были весьма амбициозны, – заметила я.
– Всегда, дорогая моя, я была такой всегда. Несомненно, они переписывались с моей матушкой много лет, и Герти следила за моими успехами: как я поступила в Кембридж, как вышла замуж за Родди. Все наши назначения за границу тоже вызвали у нее интерес. И когда агент Джаспера сообщил, что именно я поселюсь в этой местности, она подумала: уж не та ли это Эмили Хардкасл, которую она давно знает? И надо же, оказалось, что это именно я.
– Несомненно, таких, как вы, госпожа, больше быть не может, – подтвердила я.
– Точно. Но они были совершенно очаровательны, милы, непосредственны, так что я превосходно провела время. Единственное, что мне досаждало, так это их настойчивые просьбы познакомиться с местными «обитателями». По их словам, они как никто лучше могли бы представить меня «обществу» Глостершира. Честно говоря, я вполне могла бы обойтись без всего этого, но было бы неучтиво возражать, так что пришлось пообещать присоединиться к ним, как только смогу. То, что, согласно моим ожиданиям, должно было быть ужином в тесном кругу с местными землевладельцами, превратилось в формальное представление достойнешим представителям местной общины. Ну, или, может быть, просто достойным. Но они все-таки считают себя жутко важными, и, полагаю, в этом вопросе их волнует только собственное мнение.
– А какие-нибудь интересные сплетни удалось услышать?
– Боюсь, совсем ничего такого. Единственное событие из всех, достойных упоминания, заключалось в том, что дочка Фарли-Страудов помолвлена с отпрыском семьи местных коммерсантов. Какие-то судовладельцы или что-то в этом роде. Это все, что мне смогли рассказать. Признаюсь, я мало обратила на это внимания.
– Что ж, могло быть и хуже. Вас могли пригласить, чтобы