мама Джулианна всегда говорила, что я с точностью до мелочей оправдываю своё имя. Она называла меня белой лилией, светлой и нежной, словно цветок. Я с упоением слушала её сказки о горных цветах и наслаждалась тем, как она расчёсывала мои светлые волосы. Самые тёплые воспоминания за мои двадцать четыре года. Мы не выбираем, что сохранить в своих мыслях, но мы можем доставать из памяти одни и те же приятные моменты раз за разом, и они никогда не смогут надоесть. Обещаю.
– Вы ещё работаете? – слышу я за своей спиной и оборачиваюсь. Передо мной стоит молодой человек, он явно спешит, потому я сразу же бросаюсь ему помочь. Люблю быть полезной в таких ситуациях.
– Конечно, – отвечаю я и отставляю чашку с недопитым кофе. – Вы хотите букет? Посмотрите на эти готовые композиции. Ромашки и васильки. Нежно и необычно.
– Я уже знаю, что мне нужно, – отвечает парень вежливо. – Пионы, семь штук.
Я могу лишь согласиться и выполнять заказ. Когда я прикасаюсь к стебелькам цветов, то будто заряжаюсь их энергией, будто окунаюсь с головой в мир волшебных запахов и нежных цветов.
– Ну что, родные, – говорю я букету из ромашек и васильков, когда парень уходит, – сегодня вам не повезло. Но завтра вас обязательно купят.
Я верю, что, если бы цветы умели разговаривать, они бы могли многое нам рассказать. О бескрайних лугах, на которых они растут, о самом голубом небе и вечно жарком солнце, о каплях дождя и радуге, о призрачных потоках ветра, которые колышут стебельки и разносят аромат на десятки миль.
Хоть цветы и не говорят привычным нам способом, у них тоже есть свой язык. Нужно лишь уметь его понимать. У них есть всё для того, чтобы люди смогли увидеть очевидное, но, к сожалению, мы все порой слепы.
Мы привыкли верить словам или, что ещё хуже, собственным надеждам, но никак не реальности. Люди так часто изначально демонстрируют нам своё лицо, но мы, по собственной наивности или глупости, не замечаем этого. Мы живём в придуманной реальности, и в ней, к сожалению, слишком много места для разбитых сердец.
Последний раз я видела свою родную мать, когда мне было девять лет. Тогда всё казалось совсем другим. Я вырывалась из рук социальных работников, плакала, кричала и просила вернуть меня к маме. В тот момент я почему-то не помнила о том, что на самом деле моя мать меня ненавидит и желает смерти. Я хотела только одного – не лишаться единственного родного мне человека, неважно, насколько плохой матерью она была.
И только спустя десяток разговоров с детским психологом я смогла признаться себе, что всегда мечтала вырваться из того ада, в котором жила все девять лет.
Что делала моя мать, когда меня забирали из её дома навсегда? Она стояла на крыльце и курила. В её глазах я не видела слёз или сожаления. Она чуть заметно усмехалась и была абсолютно спокойна.
Я не должна осуждать её. Мать родила меня в семнадцать лет и не была готова к этому. Похоже, я всегда мешала ей. Значит ли это, что я должна её оправдывать? Тоже нет.
Всю жизнь я