салфеткой, он блаженно откинулся на спинку сиденья и, закрыв глаза, продолжал наслаждаться вкусовой истомой.
И тут…
Звякнув бамбуковыми «трубками ветров», дверь распахнулась. Спину обдало свежим сквозняком.
«Принесло кого-то, мать его!» – молодой человек слегка напрягся и в ту же секунду почувствовал нечто. Это была ни с чем несравнимая сложная волна дерзких ароматов, берущих не только за душу, а еще глубже, за самую суть дикого глубинного естества. Что-то волшебное, будоражащее, и в то же время до дрожи близкое. Тут было нечто морское, свежее, дерзкое с легкими нотками тропических масел и настойчивой (но не навязчивой) стрункой чего-то тяжелого, животного, возбуждающего. Казалось, что именно так пахнет живая русалка.
Пауза… и легкий стук каблучков.
Не в силах оглянуться, он скосил глаза и оцепенел завороженный. Мимо прошествовало совершенство. Сперва мужчина подумал, что это его собственная галлюцинация, фата-моргана (как у Блока в «Незнакомке»), но, увидев потрясенный взгляд бармена, его отвисшую челюсть, понял – все реально.
Сказать, что девушка была изумительной красоты – не сказать ровным счетом ничего. Кирилл мог похвастаться популярностью у особ прекрасного пола и бесстыдно пользовался этим. Он не смог бы припомнить даже приблизительное число своих интимных побед, давно сбился со счета, но никогда, ни разу в жизни не встречал женщины столь идеальной, вызывающей, божественной красоты. Да что тут… Такое не опишешь на бумаге, это надо видеть.
Ангел!
Нет!
Как раз наоборот. Было в этом создании нечто дьявольское, инфернальное, темное, грешное, подвигающее любого на подвиг, безумство, преступление… Затасканное и новомодное выражение «женщина-вамп» совершенно не дотягивало до колдовской сути этого существа.
Невесомой поступью нимфа прошла мимо, обдав его новым шквалом фантастического аромата, и опустилась неподалеку, за двухместный столик около окна. Скинув вымокший насквозь плащ на спинку соседнего стула, она с облегчением вытянула длиннющие ноги, взмахнула гривой мокрых темно-каштановых волос (вызвав этим движением мини-радугу из туманной взвеси над головой, как нимб у святого) и потянулась по-кошачьи, выгнув узкую спину и выставив напоказ потрясающую грудь в скромном декольте. Причем проделано все это было с такой естественной детской непосредственностью, будто все эти действия не могли вызвать сильнейшую гормональную бурю у мужчин, присутствовавших рядом.
О, женщины…
Стоило ей обратить узкое точеное лицо в сторону стойки, как в ту же секунду перед красавицей материализовался официант с возбужденно открытым ртом (запамятовав, наверное, дежурную фразу положенного представления).
Дева досадливо дернула губой (очевидно, для нее подобная реакция особей противоположного пола была не в диковинку) и произнесла:
– Мне глинтвейн, пожалуйста.