возьми, – сказал я.
– Ага.
Я прислушался к удаляющимся шагам. Быстро достал баночку от валидола, высыпал порошок в пиво, круговыми движениями размешал. Посмотрел на свет – порошок быстро растворялся. Дело было сделано. Почти.
Отключилась она почти сразу. Допила пиво, посмотрела вокруг рассеянным взглядом, встала, села на кровать и тут же упала на нее, закрыв глаза.
Я подождал для верности минут десять. В тишине громко тикал будильник. Потом задернул плотные шторы, проверил крючок на двери. Убедился в том, что ключи от машины лежат на столе. Потряс маму за плечо. Она мирно сопела.
Внутривенные уколы я никогда не ставил, но в кино про наркоманов видел, как это делается. В вену я попал с третьего раза. Руки тряслись, однако струйка крови в шприце подтвердила: есть. В вену медленно потек инсулин. Три ампулы я украл у одногруппника Вовки – его бабушка страдала одновременно склерозом и диабетом. Для того, чтобы вытащить из коробочки нужный мне препарат, мне хватило секунды.
Теперь, если верить писателям, нужно было подождать полчаса. Раньше мне было бы страшно. Но теперь я сидел и думал о том, что скоро буду вместе с Юленькой.
Я не сразу заметил, что мама перестала дышать. Ее лицо вытянулось, челюсть некрасиво отвисла. Теперь мне предстояло самое тяжелое.
От соседнего дома падал свет. Этого хватило, чтобы увидеть, куда втыкать лопату. Копать я стал на грядке – там была мягче земля. Под ногами путалась какая-то зелень – я безжалостно крушил ее. Ниже пошла глина – копать стало тяжелее. Впрочем, мне не надо было делать большую яму – достаточно и полуметровой глубины.
Тело оказалось неожиданно тяжелым. Сначала я хотел унести ее на руках, но не прошел даже двух шагов. Тогда я положил ее на пол, схватил за ноги и потащил. На мою удачу, грядка была недалеко.
Сосед выключил свет как раз тогда, когда я заканчивал оформление грядки. Насыпал сверху какой-то травы, и участок обрел первозданный вид. Путь был свободен.
* * *
Он нечасто водил машину, тем более ночью. Поначалу она вихляла по дороге, но затем он приноровился и поехал более-менее прямо. Хуже всего было бы, если его остановила милиция. На этот случай на сидении рядом с ним лежал топорик.
Он поехал через аэропорт – так было ближе, чем через центр, и меньше вероятности попасться. Конечно, на перекрестке в аэропорту обязательно дежурит патруль – но он ловит в основном приезжающих и отъезжающих.
Все обошлось благополучно: патрульный рассеянно посмотрел сквозь него и отвернулся. В городе ехать было легче – светло, мало машин, нет пешеходов. Он проехал окольной улицей и быстро добрался до кладбища. Уже подруливая к нему, он подумал, что маму можно было бы закопать в юленькину могилу. Тогда ее точно никогда бы не нашли.
На этом кладбище уже давно не хоронили – но, как говорили, еще бабушка Юленьки откупила здесь место на всю семью. С запасом. Поэтому Юленьку похоронили именно тут –