Одна осока по берегам. Там, где нет песчаных пляжей…
Не сказать, что Иван Павлович не подозревал об особенностях местного клева, но проверить догадку хотел в одиночестве. Потому и отплыл нынче после обеда подальше от берега. А тут на тебе – внук с приятелем! Эксперименты ж – они, как известно, не для посторонних глаз. Потому и отправился рыбачить с парнями ближе к берегу. Ничего, время еще есть.
Сейчас все трое расселись на лавочке возле очага. На ужин решили не ходить. Петер, пока Шура чистил рыбу и развлекал деда рассказами о путешествии, сходил в столовую. За хлебом и солью. Ну и пива, немного поколебавшись, взял. Пару трехлитровых банок. Меньше – смешно, больше – чересчур.
– Ты смори, головы им не отрезай, – учил дед, наблюдая за внуковыми манипуляциями. – Потроха вынь, но не выбрасывай, на газетку сложи. Там есть кой-чего вкусное, покажу. Петрух, соль не забыл?
– Нет, Иван Павлович, – покачал головой Мужик, доставая из кармана коробку от скрепок. – Вот. Тара правда никудышная.
– Плевать. Дай ее Шурке, пусть натрет. Да не торопись на решетку кидать, спалишь ведь! – эти слова старик адресовал уже внуку. – Дрова-то не прогорели. Вон огонь какой! Ты что, шашлык никогда не готовил? Тут то же самое…
Шура, подняв решетку, отгреб обуглившиеся, но не прогоревшие еще головешки в сторону. Дед прав. А сам он. Нет, ну как ребенок! Чуть не сжег все. Задумался? Пожалуй. Удивительное дело, конечно. Озер и речек в области – тьма тьмущая. И пруды есть, и залив не далеко. Нет же, встретились в одном месте. Хотя… Газета ж была с телефонами. Чего изумляться? Старик тоже по ней свою турбазу и нашел.
Дед, похоже, думал о том же самом, потому что в ответ на мысли спросил:
– Я понимаю, Сашка, что в городе делать нечего. Но как вы тут-то оказались? Подобных мест вокруг города десятки, коль не сотни.
– Так по объявлению, – оторвав голову от очага, улыбнулся Шура. – Газета на окне валялась, ну я и… Ты тоже?
– Не тоже, а первым, – улыбнувшись, кивнул дед. – А чего сюда, а не в Маки мои?
– Не знаю, – пожал плечами Шура. – Позвонил по первому номеру, поспрашивал. Ну, все нас устроило. Чего дальше копаться, искать добра от добра? А я, по правде говоря, думал ты со своим приятелем укатил. Как его, с Гриневичем?
– Гриневич мой нынче не рыбак, – вздохнул дед. – Все лето дома. Радикулит разбил. Я себе-то удивляюсь, как бегаю до сих пор. Все друзья, кто жив-здоров пока, относительно, конечно, – по дачам-огородам. Пять минут на грядке, два часа в койке. Возраст, Сашка. Страшная штука.
– Ну, ты-то у меня огурцом, – весело подмигнул Шура. – До ста лет точно, как ты говоришь, пробегаешь.
– Сплюнь сейчас же! Ну? Кому говорю?
– Тьфу-тьфу-тьфу…
Рыба удалась. Но от форели Иван Павлович отказался. То ли деликатничал, то ли был действительно не голоден. Довольствовался карасем. Пива тоже выпил лишь кружку. Ребята же проголодались здорово – как кости не съели? Петер даже в домик сбегал, принес пару банок тушенки,