ребенка?
– Надейся, брат! Бог за тебя. Но надо торопиться, нельзя терять ни минуты. Ей-богу, мы спасем бедняжку во что бы то ни стало. Говори, что нам делать?
– Полно, Хосе, – ласково сказал Мигель, – теперь не плакать надо, оставь слезы женщинам и будь мужчиной; мы все станем грудью за тебя, если понадобится.
– Да, вы правы! – вскричал индеец, вскакивая. – Благодарю, что вы заставили меня опомниться. Я отомщу! Капитан, можете вы выделить мне пятнадцать человек?
– Всех, кто со мной здесь, если желаешь!
– Нет, пятнадцати довольно, да и в этом случае я верну вам половину через двое суток: скоро вам самим понадобятся все ваши люди.
– Знаете, ведь завтра я еду на асиенду дель-Райо вместе с доном Хесусом.
– Понятия не имел, но путешествие это совпадает с моими замыслами, это перст Божий! Надежда опять пробуждается в моем сердце. Осуществляя свои планы, вы содействуете и моему делу.
– Каким образом?
– Валла-ваоэ ждут только моего прибытия к ним, чтобы признать меня своим вождем. Тот, кого избрали на мое место, принял его лишь с той целью, чтобы облегчить мне возможность вернуться, это мой родственник, он любит меня…
– Не опрометчиво ли ты доверился ему? – перебил Лоран.
– Нет, – с живостью возразил индеец, – я уверен в нем, мы не бледнолицые, чтобы изменять друг другу без важной причины. Нынешний вождь сам расположил сердца и умы воинов валла-ваоэ в мою пользу и проложил мне путь к возвращению, когда же он убедился, что успех несомненен, то лично сделал первый шаг, обратившись ко мне с предложением. Долго я колебался, но в конце концов ему все-таки удалось побороть мое несогласие и заставить меня вновь принять власть.
– Вот странная политика!
– Не правда ли? Тут я открыл вождю – разумеется, с величайшей осторожностью, – что Монбар затевает экспедицию против испанцев. Я намекнул при этом, что не худо бы, пользуясь случаем, который может никогда не повториться, отомстить испанцам за старое и навек упрочить за нами независимость, которой они грозят. Вождь представил мое предложение на суд Большого совета.
– И что же?
– Союз заключен, я взял на себя обсудить и принять условия, акт подписан, вот он.
С этими словами он достал из-за пазухи кусок очищенной от шерсти оленьей кожи, покрытой странными иероглифами вроде кабалистических знаков, которые служат индейцам письменами. Понять их очень легко, когда имеешь к ним ключ.
Хосе подал кожу Лорану, который тотчас подписался на ней и дал подписаться товарищам.
– Что вы делаете? – спросил индеец.
– Как видите, подписываюсь, вот и готово. Он отдал акт.
– А условия?
– Раз их принял ты, принимаем и мы. Впрочем, ты сообщишь нам эти условия.
– Вот они, я полагаю их выгодными.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Валла-ваоэ готовы в случае войны выставить тысячу пятьсот воинов, пока же вы можете располагать тысячей воинов союзного войска. По моему распоряжению после взятия Пуэрто-Бельо пятьсот человек валла-ваоэ рассыпалось по всему перешейку, чтобы перехватывать