будет поспокойнее, да и государству прок: Мидж и её шайка – это же тонна отборнейшей мускулатуры!
Онки сняла через голову майку и процедила сумрачно:
– Не нравится мне всё это.
– Да брось, – Рита добыла из кармана спортивной сумки расчёску и решительно погрузила её в блестящую под лампами реку своих волос, – ничего твоей Хайт не станет, она же здоровая, точно горилла, пули от её груди отлетать будут, как от дверцы сейфа… Кто бы мог подумать, что ты такая сентиментальная – тревожишься за девчонку, которая неоднократно возила тебя носом по футбольному полю… Меня во всей этой истории другое волнует, – шутливые нотки разом пропали, и Ритина интонация стала мечтательной, – красавчик Малколм остался теперь без подруги… Я такую трогательную сцену наблюдала, пока они за ворота не вышли, чуть не расплакалась. Прямо как в фильмах. Он прильнул к Мидж так жалобно, так безнадежно, мне не слышно было, далеко стояла, но ждать, наверное, обещал… Повезло ей. Вернётся с настоящей войны. Героиней. Да ещё и в объятия к такому…
Онки взглянула на подругу, неодобрительно хмуря брови.
– Дура ты Ритка. Точно дура. И башка у тебя туго набита розовой романтической ватой. Вернётся твоя Мидж, если повезет, в заплатках вся, как старое одеяло, а Малколм завтра же на другой повиснет, как бес на краю кадила… Он не такой, чтобы ждать. Видно это.
Онки умолкла, будто устав от своего циничного монолога, опрокинутого на подругу ушатом ледяной воды. Открыла сумку, принялась что-то в ней искать. Потом встрепенулась и снова подняла глаза на Риту.
– Хоть Малколм и относительно свободен теперь, смотри мне, не вздумай мечтать о нём. Знаешь, сколько желающих? Каждый день рожей будешь футбольное поле вспахивать… Большая половина этих отмороженных девах из окружения Мидж на него облизывается. Белка уж точно. И теперь вот кошка за порог, крысы – к кормушке…
– Ну он же такой красивый… – Пробормотала, будто извиняясь, Рита.
Она выдавила пену из баллончика и, поставив ногу на лавку, принялась намазывать её. Ладони оставляли на гладкой незагорелой коже широкие белые следы.
– Такой красивый и такой тупой, – с удовольствием припечатала Онки, энергично словно тесто уминая спортивную форму в сумке, – я как-то услышала разговор нескольких преподавателей, они совещались, не перевести ли его на индивидуальную программу для неуспевающих.
– Он же мальчишка, – махнула рукой Рита, она распахнула дверцу в душевную, и раздевалка наполнилась шипением бьющей под напором воды, – да вдобавок Всеблагая одарила его поистине ангельским личиком… Ему совершенно не обязательно быть умным самому, всё у него и так устроится, если умную женщину найдёт.
– Не исключено, конечно, – проговорила Онки, качая головой, – да вот только умным женщинам дураки не слишком нужны, даже красивые… Умные, они с умом и выбирают. Взять вот, к примеру, наставника Макса. Все наши дуры рожи ему строили, мимо