Николаевич усмехнулся:
– От меня отдельно – еще не беда. Чую, о ком речь. Да, придется. На каникулы приезжайте ко мне гостить…
По окончании институтов Аким Морев и Ольга выехали в Сибирь на строительство металлургического комбината. Здесь Аким Морев с группой разведчиков-геологов больше двух лет провел в горах Ала-Тау, изучая богатства недр, а Ольга работала в больнице. Затем он был избран секретарем городского комитета партии и за стойкость в борьбе с уклонистами всех мастей получил оценку в партии: «Морев – это человек с металлом в груди».
Так вот этот «человек с металлом в груди» чуть было не рухнул, как иногда рушится железобетонный мост, подточенный потоками реки.
На страну нахлынуло народное бедствие – война. Ольга, как врач, была призвана в армию и погибла в Берлине седьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года.
Ужас сковал Акима Морева.
Он первое время еще отвечал на сочувствие:
– Что ж. Да. Ничего не поделаешь. Слезами не поможешь… – Но все видели, как щеки у него вваливаются, глаза глубоко западают, и в них с каждым днем растет такая грусть-тоска, что кажется, они вдруг заполнятся безумием.
Аким Морев выдержал. Но рана не зажила, рана невидимо для посторонних глаз все время сочилась… Только самые близкие друзья понимали его душевное состояние и стремились излечить обычными житейскими медикаментами – «подобрать друга жизни», но и они понимали, что «он еще не отошел от Ольги»…
И сейчас, облокотясь на капот машины, Аким Морев смотрит в непроглядную тьму, и все время ему кажется, вот-вот из степей появится Ольга. Да вот она: все такая же тоненькая, с улыбающимися губами, идет к нему, протянув руки, и что-то неслышно шепчет.
В таком состоянии Аким Морев находился бы, очевидно, еще очень долго, если бы не крик Федора Ивановича:
– Едут! Право, едут. Давайте сигналить. Не пропустить бы, тогда жди – не дождешься.
Глава третья
Тьму настойчиво и упрямо разрезали ярчайшие прожекторы. Они бросали лучи то в небо, то в стороны, то вдруг скрывались и снова выныривали. Казалось, они неслись прямо на людей, стоящих около костра, и еще казалось, – они где-то вот тут, рядом.
– Что же делать? Что делать? – суетясь, вопил шофер. – Бензин бы был, мы бы такое запалили, сам начальник пожарной команды из Астрахани прискакал бы к нам. А тут? Что же делать-то, товарищ академик? Вы ученый.
– Да ведь машина рядом. На нас идет. Чего беснуетесь?
– Рядом? Километров тридцать. И не одна, а две… Свет слился у каждой в один пук. Близко будут, тогда появятся четыре фары. Давайте. Ну, что? Давайте стрелять. Живо – за ружья, – и шофер первый, выхватив винтовку, выстрелил.
Аким Морев и академик встали в ряд и дали из ружей залп за залпом, затем перезарядили и снова выстрелили, а прожекторы, словно чего-то перепугавшись, сначала скрылись, затем рванулись вправо и помчались, разрезая тьму, уже куда-то в сторону от костра.
– Бейте! Палите, – прокричал