шипение вышло чересчур злым, как на её взгляд. Но действия не возымело.
Обхватив запястье и мягко отведя его в сторону, он положил ладонь на талию и притянул её к себе, продолжая смотреть своими невозможными глазищами.
«Хорошо, хоть успела раздеться, – пронеслось в голове за секунду до того, как её губы накрыли чужие, сухие и твердые. – Руны же!.. Сученыш!»
И мстительно прикусила его губу в ответ на подобное вероломство, за что тут же получила несильный шлепок по заднице. По-хорошему, за подобное стоило как следует проклясть наглеца, ну или хотя бы врезать между ног. Но честно говоря, куда больше места в мыслях занимал тот премилый стол в дальнем углу отсека…
…по соседству с парочкой изрезанных девиц.
Это понимание несколько отрезвило – морг весьма интересное место для любовных игр, но уж точно не в присутствии трупов. И дежурного за стенкой.
Удивительно, но Марк её вовсе не удерживал – стоило упереться ладонью ему в грудь, как он отстранился, напоследок легко коснувшись уголка её губ.
Подобная предупредительность ничуть не помешала на него вызвериться.
– Совсем обалдел, боёвки кусок?! – зашипела она, хватая его за руки и внимательно их оглядывая. – Ты чуть все руны не перепортил!
– Удивительно, что сейчас тебя волнует только это, – с едва заметным смешком заметил Марк, ничуть не испугавшись ни рассерженного тона, ни острых ногтей, впившихся в его предплечье. Хотя некоторой растерянности во взгляде это всё же не отменяло.
– По-твоему, у меня есть ещё поводы для волнения? Не льсти себе.
Поводов для волнения в самом деле нет.
И всё же она волновалась. И жутко злилась, чувствуя, как под надежным толстым слоем белил горят щеки, наверняка покрасневшие – густо и некрасиво, как это бывает у белокожих блондинок.
А несносный боевик всё пялился. Не как раньше, с интересом и толикой неловкости, а так, словно бы уже мысленно закинул на плечо и унес в сторону ближайшей койки. (Ну, или во-он того стола…) И что самое ужасное, Киаре это внимание было лестно и приятно – чересчур приятно, отчего злость – как и лицо под белилами, – разгоралась с новой силой.
Глупость же несусветная – так реагировать на какого-то мальчишку, которого не следует отличать от стенки. И на резонанс не спишешь: уж больно слабый у неё отклик, на того же Гейба сила в свое время реагировала куда охотнее.
Но видят боги и богини, лучше бы это был резонанс. Хоть какое-то оправдание неразумному поведению, а так…
А так у неё, на минуточку, воззвание к мертвякам простаивает.
Это напоминание, весьма своевременное, кое-как отрезвило. Она вдохнула, выдохнула – вот тебе и спокойствие, ага, целое Изумрудное море, – и, понимая, что деваться некуда, переступила через защитную линию.
И Марк временно перестал для неё существовать, как и всё живое за этой линией.
Заклятия высшей некромантии, сплошь составленные на старом наречии, привычно срывались с её губ одно за другим; отработанное до