со следами красоты. Она считала, что на сценарный факультет должны поступать люди, знающие жизнь, а именно работающие на производстве или в колхозе. А такие, как Лиля, едва за двадцать, с тонкой талией и широкой юбкой – что они могут знать, кроме мужских ухаживаний?
Лилю не взяли. Ее жизнь рухнула. Ромочка (так звали ее мужа) не хотел, чтобы Лиля поступила в Институт кинематографии. Там кино, артисты, разврат, они отберут у него жену, она отобьется от дома и превратится в ту, которая согласна на все. В кино других не бывает. Но когда Лиля вернулась домой после провала, когда она рухнула на кровать и взвыла предсмертным воем, Ромочка вскочил со стула (он в это время ел), подбежал к кровати и замер над распростертым телом жены. Он был готов умереть, только чтобы она не страдала так страшно. Пусть она будет кем хочет, пусть делает что хочет, только бы ей было интересно жить.
Ромочка понимал: Лиле мало того, что он может ей дать. Она ищет творческого дополнения в свою жизнь. Это, конечно, опасно. Она поменяет среду обитания, а там другие правила. Но оставаться в прежней среде обитания – скучно и тоскливо. А жизнь – длинная. И идти по такой жизни все равно что по пустыне, где только песок и небо.
Ромочка стоял над ее распростертым телом и чувствовал себя виноватым.
На другой день соседка по коммуналке, деревенская женщина, погадала Лиле на картах и сказала, что Лиля поступит.
Лиля не поверила. Как она может поступить, когда ее уже не приняли, и списки уже вывесили, и ее в списках нет.
На всякий случай Лиля раздобыла телефон знаменитого поэта, который выступал в школе. Позвонила. Он ее узнал. Ласково спросил:
– Как дела?
Лиля хотела ответить, но вдруг зарыдала в трубку – громко и безутешно.
Поэт растерялся, потом встревожился:
– В чем дело?
– Я не… по… сту… пила во ВГИК…
– И все? – удивился поэт. – Ты так плачешь, я подумал: у тебя кто-то умер.
Далее поэт позвонил ректору ВГИКа (они были друзья-приятели), и Лилю записали на курс. Она поступила, как и предсказывали карты. Фантастика.
Жизнь Лили, как корабль, развернулась и пошла совершенно в другую сторону. Лиля бросила свою работу в школе. Она не любила этот вид деятельности. Просто скинула с ног как изношенную обувь. Начала писать курсовые работы: немой этюд, звуковой этюд. Преподавали люди, которые сами не умели писать и научить ничему не могли. Да этому и нельзя научить. Если Господь Бог вложил в тебя батарейку, она будет чикать и все получится само собой. А если батарейки нет – ничего не поможет.
Единственное, что было полезно во ВГИКе, – обсуждения. Так называемая творческая среда. Она формирует вкус и дает много такого, что необходимо.
Лиля запомнила старого мастера. Он говорил: «Если вы можете рассказать свой сценарий в двух словах, значит, он придуман. А если в двух словах не получается, значит, не додуман. Надо думать дальше. Например: „Дама с собачкой“ Чехова. В двух словах: бабник Гуров встретил в Ялте молодую даму с собачкой. Предполагал,