узнал вас, маленькая госпожа. Все были уверены, что вы умерли. Пойдемте в дом, нужно отдохнуть с дороги, люди рады будут услужить вам.
– Пошли кого-нибудь из слуг, Уилл, сказать моей охране, что я отпускаю их. Путь окончен. А кто такой «молодой хозяин»?
– Барон Элеран, госпожа. После того, как объявили о вашей смерти, а господина барона убили в Эбертале, он заявил о своих правах на ваши земли. Никто не стал спорить, все равно прежних хозяев не осталось.
– Теперь все изменится, Уилл. Когда приедет Элеран?
– Вечером, маленькая госпожа, он уезжал в Шарфенберг.
Нора взбежала по ступеням, все было так знакомо и уже незнакомо, казалось, дом ее детства стал совсем маленьким. Служанки суетились вокруг, каждая старалась угодить, кто-то грел воду, готовили еду, глаза женщин светились радостью и обожанием, они как будто ненароком пытались дотронуться до края платья баронессы, наверное, хотели убедиться в реальности вернувшейся хозяйки.
К вечеру отдохнувшая, умытая и переодетая Алиенора сидела у окна, с нетерпением дожидаясь возвращения Элерана. Он вошел внезапно, остановился посреди комнаты, внимательно всматриваясь в ее лицо, потом сказал как-то отстраненно и грустно:
– А это действительно ты… Я думал – самозванка.
Нора, уже шагнувшая ему навстречу, резко остановилась.
– В чем дело, Элеран? Что случилось?
– Нам надо поговорить, Нора. Случилось много всего, и многое изменилось. Кстати, прими мои соболезнования. Твой отец был несколько твердолоб, недостаточно гибок, но всегда оставался честным рыцарем.
Нора поразилась равнодушно-пренебрежительному тону Шарфенберга – и осеклась на полуслове. Элеран твердо посмотрел ей прямо в глаза, но тут же отвернулся, где-то под коркой его равнодушия тлела искорка тревоги. Неясное опасение заставило девушку промолчать.
– Это была просто стычка на собрании баронов. Твоему отцу не повезло – встал не на ту сторону. Он умер быстро, в бою. Это хорошая смерть.
– Где тело отца? Я хочу увидеть его.
– Тело погребли в Эбертале. Поверь мне, все было сделано наилучшим образом.
Нора, выпрямившись, отвернулась к окну – на дворе муравьями суетились солдаты. Почему-то ей хотелось, чтобы Элеран не заметил ее слез. Она обернулась, когда ресницы уже высохли. Шарфенберг – что удивительно – сидел, терпеливо ожидая развязки дочерних переживаний. Девушка изумилась – на поясе Элерана висел меч. Оказывается, он так и вошел в ее комнату с мечом, словно она была низкорожденной служанкой. Нора, забывшись, с интересом рассматривала бледный, точеный профиль жениха. Шарфенберг неуловимо переменился – в нем сейчас было нечто от дорогой, но потертой монеты, которая прошла через множество цепких рук.
– Что еще?
– Нам нужно объясниться…
Он резко встал, почти отшвырнув в сторону кресло.
– Не будем медлить, это ни к чему. Сразу скажу – я сожалею и прошу прощения, что не смог тебя