тут человек-свинья объявился, – сообщил хозяин.
Тягин не сразу и вспомнил этого легендарного персонажа городского фольклора более чем двадцатилетней давности.
– Опять?
– Герои городских мифов не умирают. Хотя, возможно, это уже какой-то другой. Может быть, преемник. Или даже сын. Человек-свинья юниор. Будущее предсказывает.
Заговорили о событиях последнего года, об общих знакомых. Говорил больше Тверязов. Тягин слушал без интереса. От здешних новостей он устал еще в Москве. К тому же он уже давно решил, что всё происходящее здесь не его дело.
В большой, с лепниной и высокими окнами, но донельзя захламленной комнате не было верхнего света, по углам ютились мелкие тусклые светильники, и обступавший полумрак, мороча Тягина, как будто не позволял ему без оговорок признать в собеседнике прежнего Тверязова. Как если бы в наружности того, кроме естественных изменений (он заметно похудел), произошли и некоторые невозможные. Прежде всего с глазами – они, казалось, стали ближе друг к другу, глубже и меньше, и оттого обычно рассеянно-усмешливый взгляд Тверязова превратился в неподвижный и настороженный. Как из подвала, снизу вверх. Тягин встречал такое выражение у завязавших наркоманов. Продолжая рассказывать об общих знакомых, Тверязов время от времени выходил за чем-нибудь в смежную с комнатой ярко освещенную кухню, и Тягину показалось, что происходит это всякий раз, когда он, Тягин, невольно начинает к нему приглядываться. По дошедшим до Тягина слухам Тверязов за те два с лишним года, что они не виделись, успел жениться и разойтись.
Усевшись, наконец, за стол, Тверязов подытожил:
– В общем, кто во что горазд.
– Ну а ты-то как тут? – спросил Тягин.
Тверязов пожал плечами.
– Живу себе. Повесть о голом и небогатом человеке. Продолжение.
– Погоди. А чем кончилось у вас с Абакумовым?
Это была скверная история. Тверязов выручил из беды их общего старого знакомого – одолжил крупную сумму, все свои сбережения. Когда подошёл срок возвращать долг, тот на пустом месте устроил громкую демонстративную ссору, объявил Тверязова негодяем, изобразил себя смертельно обиженным и под этим предлогом отказался платить. А потом и вовсе исчез. Тягин столкнулся с ним как-то раз в Москве.
– Да ничем, – нехотя ответил Тверязов. – Хотя он теперь опять здесь ошивается.
– А ты что?
– А! – махнул ладонью Тверязов. – Там, кажется, уже и срок расписки истёк… или вот-вот.
– Щедрый ты, такими деньгами разбрасываться. Он, кстати, где живёт, там же?
– Вроде бы да. У него там еще сосед Бурый. Помнишь такого?
– Художник?
– Да. Говорят, в Киеве на Козьем Болоте Леконт де Лилля читал восставшим.
– Красиво.
Когда они распили бутылку вина, Тверязов побежал в магазин. Пока его не было, в дверь постучали,