вернуть на Пи только в виде инграмм. Дюшка разглядел среди них почти целого бармена Сэмма и гадалку Мадлену, пострадавшую гораздо сильнее. Впрочем, лицо Мади было почти не задето, руки тоже; а вот ноги… вместо них в отдельном контейнере находилось… Дюшку стало мутить, он перевел взгляд вверх, в небо с точками, в которые Ризи превратил свою черную нить.
«Понятия не имею, что с этим делать!» – подумал он с отчаянием.
– Кажется, я знаю что… – пробормотал Кирилл. – Мы это еще не проходили, но однажды мой мастер рассказывал про переходы за браной и… Я попробую?
– Пробуй, конечно! – разрешил Дюшка. – Не висеть же тут бесконечно!
Они все еще продолжали парить в воздухе, поставив ранцы на стабилизаторы высоты. Ранцы слегка гудели, создавая за спинами напарников еле различимые в видимом спектре световые потоки, изменяющие магнитные и гравитационные поля вокруг. Если долго так висеть, с непривычки голова тоже начинает гудеть – в унисон ранцам. У Дюшки она уже гудела. А у Кира пока нет. Он сосредоточился на мутонитях, появляющихся из его рук, пытался их закрутить.
«Правило буравчика…» – поймал Дюшка одну из мыслей Кирилла.
Диди. Это не то правило буравчика, которое на Земле-12 учат в школах на уроках физики. Это другой буравчик, пятимерный.
– Кажется, что-то получается… – пробормотал Кир. – Есть! Ныряй за мной!
Повторять дважды не пришлось: Дюшка нырнул в открывшееся перед ним слабое подобие сокращалки. Правда, он забыл отцепить свои мутонити от Сэмма и Мади, но вроде бы это не помешало.
Глава 3
Изгнание из фтопки
Баю-баю, дурачок,
Не ложися на бочок.
Лучше ляг на попку,
Чтоб не взяли в Фтопку…
«Баю-баю, дурачок…» – пела мама каждый вечер, много-много раз за вечер, потому что так полагалось, потому что так повелели ангелы, давным-давно, много лет назад, и ослушаться никто не смел.
– О чем ты плачешь? – Аууарен Рен оторвался от созерцания темного, мокнущего под дождем дворика и повернулся к Пипе. – Ты не плачь. Ты не бойся. Мы выживем.
Он оторвался от окошка и прошелся по комнатке, в которую их час назад поселили.
– Мы будем выполнять задания и жить долго-долго!
– А если не будем, то попадем обратно в Фтопку. И это будет счастье! – сквозь слезы улыбнулась Пипа
(и, как только сил хватило, растянуть рот и пошутить). – Ау, ты не думай, я не боюсь. Я просто… колыбельную вспомнила.
– Что вспомнила?!
– Колыбельную. Тебе мама разве не пела колыбельную песенку перед сном? Должна была.
Но Ау отрицательно покачал головой:
– Не помню. Я маленький был. И младший в семье.
– А я в семье средняя была, самая средняя и самая умная, десять уколов мудрости! – Пипа промокнула глаза рукавом и в последний раз хлюпнула носом. – Хочешь, я тебе колыбельную спою? Там всего три куплета, я их помню, хотя прошло шестьдесят семь лет. Мама младшим пела, я потому и помню.
– Валяй, пой!
Диди. Теперь,