минут. – Чарли роется в телефоне, пытаясь вернуться к староватому экрану, чтобы завершить звонок. Я нажимаю нужную кнопку на руле и делаю это за нее.
Она плавно вздыхает, поворачиваясь лицом к окну. На нем появляется маленький запотевший кружок.
– Сайлас! – Чарли вздергивает бровь. – По-моему, моя мама та еще стерва.
Я смеюсь, но обнадеживающих слов не нахожу. Я с ней согласен.
Мы оба молчим с пару миль. Я мысленно повторяю свою короткую беседу с Эзрой. Эта сцена не выходит у меня из головы, а она мне даже не мать. Представить не могу, что сейчас чувствует Чарли после подобного-то разговора. Думаю, в глубине души мы оба надеялись, что, связавшись с близкими родственниками, сможем как-то вернуть нашу память. Судя по ее реакции, она совсем не узнала женщину, с которой говорила по телефону.
– У меня нет машины, – тихо произносит она. Я поворачиваю к ней голову. Чарли рисует крестик на запотевшем окне. – Мне семнадцать. Интересно, почему у меня нет машины?
Тут-то я вспоминаю, что все еще еду в направлении школы, а не туда, куда нужно.
– Ты случайно не знаешь, где живешь?
Чарли переводит на меня взгляд, и на секунду недоумение на ее лице сменяется пониманием. Поразительно, как быстро я научился вычислять ее эмоции в сравнении с этим утром. Ее глаза как открытая книга, и внезапно мне захотелось прочесть каждую страницу в ней.
Она достает кошелек из рюкзака и зачитывает адрес со своих водительских прав.
– Если остановишься, мы сможем вбить его в навигатор.
Я нажимаю кнопку включения.
– Эти машины производятся в Лондоне. Мне не нужно останавливаться, чтобы вбить адрес. – Я начинаю печатать номер улицы и чувствую на себе пристальный взгляд Чарли. Мне даже не нужно видеть ее глаз, чтобы знать – они полны подозрений.
Я качаю головой прежде, чем она успевает задать вопрос:
– Нет, я не знаю, откуда мне это известно.
Введя адрес, я разворачиваю машину и еду в направлении ее дома. Мы в семи милях от него. Чарли открывает банки газировки и делит сэндвич на половинки, вручая одну мне. Шесть миль проходят в молчании. Я хочу взять ее за руку и успокоить. Хочу сказать что-то обнадеживающее. Случись это вчера, уверен, я так бы и поступил, вне всяких сомнений. Но это случилось сегодня, и теперь мы с Чарли – незнакомцы.
На седьмой миле она говорит:
– Очень вкусный сыр. Передай мои похвалы Эзре.
Я притормаживаю. Еду медленнее позволенной скорости, пока мы не доезжаем до ее улицы, а затем сворачиваю и останавливаю машину. Мы смотрим через боковое окно на каждый дом. Они маленькие. Одноэтажные, с одним гаражом. Любой из них мог бы поместиться в моей кухне, и еще осталось бы место для готовки.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Чарли качает головой:
– Наверное, не стоит. Не похоже, что ты нравишься моей маме.
Ее правда. Хотел бы я знать, что имела в виду ее мама, когда говорила «эта семья». Или что подразумевала Эзра, упомянув наших отцов.
– По-моему, это он, – она указывает на дом в паре метров от нас. Я отпускаю