Где она, я тебя спрашиваю?!
– Никто не знает. Уволился почти два года назад, уехал куда-то, – ответил Максим. И решил, что с выпивкой пора заканчивать – Пашка разошелся не на шутку. Он был на полголовы выше Максима, в одиночку справиться с ним, в случае чего, будет сложно. Максим на всякий случай подвинул бутылку поближе к себе, а потом, пользуясь тем, что Пашка отвлекся, вообще убрал ее под стол.
– Что значит, не знает? Он без вести пропал, и справка есть?! Или свидетельство о смерти? Кто его видел? Ах, никто! Паскуда лысая! – в гневе Пашка решил, что подставивший их группу полковник обязательно должен быть лысым. И жирным кровожадным уродом, каким и полагается быть мерзавцу.
– Вот то и значит. Я за всех отдувался – за него и за себя. Да тут даже и не в нем дело, в полковнике. Ведь присяжные меня оправдать были готовы, когда этот вождь племени приехал. И всех купил – вот в чем главный ужас.
– Всех, кроме тебя, – Пашка посмотрел на стол, нахмурился. Натюрморт был неполон, исчезла важная составляющая, и Пашка силился вспомнить, когда это произошло. Максим сделал вид, что ничего не замечает.
– Вот такие дела, Павел Волков. Я у тебя дня два пережду, если ты не против, – проговорил Максим.
– Чего тут спрашивать, сиди здесь, сколько хочешь. Тебя тут ни одна собака не найдет. Если что – лес рядом, – махнул рукой себе за спину Пашка, – удрать успеешь. Только кажется мне, что долго ты так не пробегаешь. Ты же теперь как партизан, на нелегальном положении, – Пашка засмеялся, улыбнулся и Максим.
– Лучше уж так, чем у них… Ну, ты меня понял. Время надо, чтобы легализоваться, время. Попартизаню чуток, от меня не убудет, – добавил он.
– Слушай, а давай им меня предъявим, – предложил вдруг Пашка, – ногу мою, вернее, то, что от нее осталось. Пусть родственнички их полюбуются, во что человек превратился, а? Да мне «Нива» та до сих пор в кошмарах снится – я падаю, ты бежишь, а дверца задняя у машины открывается. Ты ни черта не видишь, я автомат поднимаю, а его заклинило, стрелять не могу, прикинь! – выдал Пашка на одном дыхании и алчно потер руки: – Компенсацию потребуем, разбогатеем! Ты квартиру купишь, я… – и замолчал, не договорил под взглядом командира.
– Давай предъявим, – очень тихо, даже безразлично согласился Максим, – посмотрим, кто из нас дольше проживет потом. Думаю, что нас даже до того аула не довезут, по дороге прикончат. Хотя нет. Вряд ли – довезут, это я погорячился. Живыми и даже здоровыми. А вот там все веселье и начнется, после того, как неподкупные судьи правильно поймут волю своего народа, – вспомнил Максим сказанные адвокатом слова.
– Все, извини, я понял, – согласился с командиром Пашка, – прав ты, все как надо сделал. Слили тебя, чего уж тут, да и не только тебя. Нас всех как в дерьмо мордой окунули. Ты ж приказ выполнял, а не погулять туда вышел. Ну, и мы заодно. Ладно, спать давай, что ли. – Пашка потянулся к палке, попытался подняться на ноги, но оступился, чуть не улетел под стол. И толкнул ногой недопитую бутылку, она звякнула