а вот бочка вина и по сей день где-то закопанная хранится. Услышал эту историю от бабушки Кати как-то сосед и предложил: «Давай поищем, больших денег будет стоить». «Ищите, – махнула рукой бабушка Катя, – найдете, забирайте, мне ничего не надо».
Никого у нее не осталось. В Гражданскую и брата, и жениха убили, так и не вышла она замуж. Совсем одинокая, и соседи по доброте своей часто помогали ей, кто чем мог. Решила и она хоть чем-то отблагодарить соседей. «Если найдете, – пообещала она, – всей улице праздник будет».
На следующий день пришел сосед с кумом, взяли лопаты, металлический двухметровый шест и начали вести раскопки. Сунут штырь в землю метра на полтора, как тот упрется во что – сразу начинают копать. Дня три копали. Стал двор похож на катакомбы. На четвертый день плюнули, взяли самогонки и напились. Больше никто не пытался найти бочку с вином, но, по заверению бабушки Кати, где-то она все-таки зарыта.
Но мы немного отвлеклись, я хочу рассказать о всадниках без головы. Эту историю тоже поведала нам бабушка Катя.
Произошло все это еще в Гражданскую, когда дети шли против отцов, а брат против брата. Власть захватывали то белые, то красные. Много тогда пролилось безвинной кровушки. В один летний день, уж и не понять было, какая власть в станице, четыре молодых казака вели коней с водопоя на конюшню. Никто не поинтересовался, кто они, откуда родом.
«Идут и идут себе, Бог с ними. Лучше лишний раз промолчать, живее будешь», – решили станичники и лишь из-за заборов и плетней, да полуоткрытых ставен молча наблюдали за ними.
Неожиданно неизвестно откуда налетел отряд конников. Завязалась схватка, прижали казаков к конюшне, требуют сдаться, а те – ни в какую. Уж в точности никто и не знает, что там произошло, но порубили головы казакам и обезглавленных бросили. На другой день сельчане собрали тела и закопали в общую могилку на кладбище. Вот только головы как ни искали, не смогли найти.
Через некоторое время поползли слухи, что по ночам обезглавленные всадники бродят возле конюшни. Кто верил в это, крестясь, рассказывал, а кто и недоверчиво улыбался. Наконец, решился старый казак по прозвищу Кавун за четверть самогонки пойти ночью в дозор и все выяснить. Для храбрости выпив пару стаканов водки, пришел на конюшню и лег под подводу. Когда чего-то ждешь, время бежит медленно, и дед Кавун даже чуть вздремнул. Вдруг он увидел медленно приближающиеся из темноты по направлению к нему четыре силуэта. Луна как раз вышла из облаков и четко осветила четыре обезглавленных тела казаков, похороненных на кладбище.
В последний раз лет, наверное, шестьдесят с лишним назад дед Кавун мочился в штаны. Как ни стыдно было признавать, но это случилось с ним и сейчас. От страха он словно окаменел: лежит, как бревно, ни руки, ни ноги поднять не может. Смог бы, так, наверное, такого дал деру, что никакой мертвец не догнал бы. Лежит, смотрит, и кажется ему, что пришел его последний час, а то и меньше.
А всадники без головы тем временем вышли на середину конюшни и стали кружить один за другим, постепенно передвигаясь в угол конюшни, где была свалена куча навоза. Так и ходили всю ночь около