с тобой не хочу, мент несчастный, – не теплел Данила. – Смерть бойца – не повод напиваться до смерти и на работу не являться. Просить будешь, чтобы я за тебя генерала Сербицкого умолял?
– Виноват в смерти опера, вот и принял, но генерала просить за себя не собираюсь. – Квашнин заметно обиделся. – Лучше спроси меня: кого я тебе доставил?
– Да что тебя спрашивать, пьянь несчастная? У тебя ноги до колен в воде. Где Дынин?
– Я за ним приглядывать не приставлен, – огрызнулся Квашнин, снимая мокрые полуботинки. – Илья выполняет твои поручения. У меня своё дело. Кстати, Илья нам не понадобится.
– Это как?
– А так!
– Дынин звонил мне и высказал доводы, что убийства Фугасова и Шипучкина совершены одним лицом. – Не сдерживаясь, Ковшов нервно заходил по комнате. – А смерть банковского служащего вовсе не самоубийство. Но это только начало, слушай далее…
– Это уже не так важно, – перебил его приятель. – Я только что задержал преступника, имеющего прямое отношение к убийству Фугаса и моего Серёженьки…
– Повтори! Повтори, что ты сказал…
– Терпению моему нет предела! – Квашнин развернулся в коридор и возвратился назад, неся на плечах запутавшегося в тряпье и собственных одеждах неизвестного; не церемонясь, он сбросил его под ноги Ковшову:
– Поймал на месте преступления.
Данила попытался рассмотреть лицо незнакомца.
– Не обращай внимания, что притих, он жив, скотина, больше притворяется, – пнул того ногой Квашнин. – Брыкаться в пути вздумал, ну я его хлопнул слегка по одному месту, чтобы не шумел.
– Зачем ко мне? – недоумевал Данила. – Почему не в дежурную часть?
– За кого бы там меня приняли в таком виде?!
– Не обознались бы.
– Времени у нас в обрез, а там разборки бы затеяли… сегодня в управе дежурит майор Катушкин. Станет звонить генералу, разбулгачит всех, одним словом… – поморщился полковник. – А заявись я с этим утопленником в любой райотдел, меня потом анекдотами замучают.
– А ты у нас такой стеснительный, – хмыкнул Данила.
– У этого гада в руках портфель какой-то.
– Раскрой.
Квашнин занялся портфелем, развернул находившийся в нём свёрток и, к удивлению обоих, выложил на стол револьвер странной фигурации.
– Ты не фокусник?.. – опустился на стул Данила. – Сознайся, знал заранее?
– Сроду не видел.
Ковшов осторожно указательными пальцами обеих рук поднёс оружие к глазам. Долго рассматривал и наконец произнёс неуверенно:
– Пушечка-то, кажись, не наша. Очень старого образца револьвер, если не коллекционный.
Незнакомец на полу застонал.
– Жив, бандюга, я же говорил… – пнул его ещё раз Квашнин.
– Перестань, это ж не футбольный мяч. Врача не вызвать?
– Обойдётся.
– Откуда же ты приволок это криминальное чудо? – начал злиться Ковшов. – Объясни толком. Явится на шум Очаровашка, что я объясню?