для которых – чем бы они ни занимались: наукой, хлебопашеством, политикой, литературой, все равно, – главное, создать атмосферу пошлости; в этом их самоутверждение. «Надо же – нарваться на таких… Ну хорошо».
– Загодя? – простецки улыбнулся он лысому. – Ну что ж, едренать, как говорится, значицца, эт можна… Давайте ваши командировочки.
Человек пять протянули ему командировочные удостоверения; но лысый москвичок, свойский, двигающий науки интеллигентно и с матерком, воздержался – тон Корнева его насторожил.
– Вот что, друзья, – миролюбиво продолжал главный инженер, – вы волею судеб и нашими стараниями попали в Шар, в НПВ, в мир, о котором не могли мечтать ни Лобачевский, ни Эйнштейн. Даже если бы вас командировали на другие планеты, вы не увидели бы там того, что увидите у нас. И нет, чтобы радоваться, что с вас за это не берут деньги, так вы еще с такими запросами!.. Валентин Осипович, – подозвал он стоявшего неподалеку референта Синицу и, когда тот подошел, вручил ему командировочные бумажки, – этим пятерым отметьте убытие немедленно, с указанием часа, заберите у них приглашения… – Он повернулся к делегатам. – И чтоб духу вашего здесь не было! Езжайте туда, где с суточными и квартирными все в порядке. Если бы мы здесь так копеечничали, заботились только о том, чтобы вырвать все, что положено, а при случае урвать и что не положено, – ничего этого не было бы.
– Да не-е-ет… – все пятеро протянули руки за удостоверениями, – не надо. Мы же только выяснить. Извините!..
Референт смотрел на Корнева вопросительно. Лысый отступил на шаг, отвернулся.
– Ладно, – сказал Александр Иванович, – раздайте. – И пошел в зал.
– Как он смеет с нами так разговаривать?! – произнес позади злой голос. – Он же даже не кандидат наук!
Корнев не обернулся.
И забурлила разливанным морем слов, засверкала фактами, заискрилась догадками и идеями, заблистала обобщениями и теориями конференция. Отгремел, вызвав смятение умов и массу вопросов, пленарный доклад Пеца «Физика Шара»; Валерьян Вениаминович тряхнул стариной, даже о «белых пятнах» в исследовании НПВ говорил по-профессорски уверенно и непреложно. Доклад Корнева в следующий условный день многие по-студенчески конспектировали; ловили каждое слово, просили: «Не так быстро, пожалуйста!»
Потом пошли секции. Сшибались лбами противоположные мнения, вспыхивали острые споры. Иные оппоненты добивали один другого и в порядке обсуждения, и в порядке ответа на обсуждение, и в коридорах, и вечером, когда, поднявшись после трудного условного дня в гостиницу «Под крышей», располагались ко сну.
На третий условный день 8 + 6 апреля на секции краевых явлений шарахнул потрясающим, возмутительным по общему смыслу докладищем «К вопросу о пучкообразном схождении гравитационных линий вблизи Шара» Борис Борисович Мендельзон, глава отдела упомянутых явлений в НИИ НПВ. Возмутительность его почуяли еще по аннотации в программе – аудитория была переполнена. Александр Иванович тоже пришел, устроился позади, но был узнан и перетянут в рабочий президиум.
– Известно,