массы тела, – невозмутимо рокотал Мендельзон, – несколько затруднительно в силу того становящегося уже скандальным обстоятельства, что мы не имеем достоверных сведений о физической геометрии Шара и, в частности, не знаем расстояния до его центра. Во время подготовки этого доклада у нас в ходу была полученная Александром Ивановичем Корневым, – (полупоклон в его сторону; «Ага, – подумал Корнев, отвечая наклонением головы, – сейчас по нам выдаст!»), – и Анатолием Андреевичем Васюком-Басистовым… – (докладчик нашел в третьем ряду Толюню, сделал полупоклон и ему), – вертолетная оценка радиуса Шара: несколько сотен километров. По этой величине и по картине искажений поля мы подсчитали, – (жест в сторону листа с графиками и формулами на доске), – что масса центрального тела в Шаре составляет три-пять миллиардов тонн. – (Шум в аудитории.)
– Так мы считали еще позавчера, – переждав шум, продолжал Бор Борыч. – Но тем временем Александр Иванович… – (полупоклон), – …и Анатолий Андреевич… – (полупоклон), – …поднялись вверх на аэростатах и, вернувшись, снабдили нас новой оценкой радиуса Шара, на порядок больше своей же предыдущей: тысячи километров… – (Шум в аудитории с оттенком веселья. Корнев почувствовал себя в президиуме неуютно. Васюк взирал на докладчика с сонной невозмутимостью.) – Соответственно, и массу тела в Шаре мы должны теперь оценивать в двенадцать-пятнадцать миллиардов тонн.
Пучкообразное схождение линий гравитации к центру Шара не может не склонять нас к мысли, что тело внутри – плотное. Локальная масса. Не облако. Оно должно иметь размеры порядка километров… Дополнительный довод в пользу вещественного ядра – непрозрачность Шара: до сих пор центральную область не удалось ни просветить, ни различить сквозь нее внешние объекты.
Наличию такой массы в Шаре на первый взгляд противоречит кажущаяся безынерционность его при наблюдениях извне. Еще в первых наблюдениях Александром Ивановичем Корневым, – (полупоклон), – было замечено, как легко он смещается под воздействием атмосферных зарядов и полей проводимости…
Корнев насторожился: предстояло самое щекотливое место в докладе; интересно, как Бор Борыч здесь выпутается? Мендельзон тоже повел в его сторону глазами.
– Но нам следует помнить, что эти наблюдения и их интерпретация ущербны именно тем, что они первые – то есть относятся ко времени, когда мы не знали величины реального объема Шара. Точнее сказать, знали ее еще меньше, чем сейчас, и полагали малой. Теперь эти наблюдения можно перетолковать иначе: под воздействием электрических полей легко смещаются, ерзают самые внешние, действительно безынерционные, пустые слои Шара. Внутренние же, наиболее обширные области его это не затрагивало…
«Ну знаете!» – Корнев даже растерялся.
Он, первым проникший в Шар в Овечьем ущелье, видевший, как Шар танцевал вместе с темным ядром в грозу под тучами… более того, он, переместивший