знаю як цей прімєр рішать, бо моя учителька занята своєю причьоскою, а не тим, як навчить дітей математики».
Вот такое решение написала на доске под условием задачи. Таким образом отомстила ей за придирки на уроках и не очень хорошую славу, которой она награждала меня в школе и в селе. Я не понимала, как взрослая, состоявшаяся, а думаю, что она считает себя таковой, женщина может завидовать не слишком благополучной восьмилетней девочке.
Тогда Ольга Игнатьевна в порыве эмоций сказала Катерине Васильевне:
– Справка у нее. Сколько нам еще пахать на этих? Пострадавшие, можно подумать. Да от таких, как она, другие дети страдают.
Я демонстративно прошла мимо, одарив ее злым взглядом. Я знала, что она обвиняла меня в том, что ее сын тоже не отличается высокой успеваемостью. Но если учесть, что Олег старше меня на пять лет, а успеваемость у него хромает класса эдак со второго, то мое «плохое влияние», видимо, происходило ментально.
Надо сказать, что Олегу просто было скучно в школе, где ему объясняли азы предметов, когда как он сам продвинулся гораздо дальше. Так, он в уме мог посчитать примеры на умножение в столбик трехзначных чисел, причем в считанные секунды. Именно Олег помогал мне в учебе. Он давал мне книги: от сказок до чего-то более серьезного. Со стороны, наверное, дико было созерцать, как хулиганистого вида трое парней, кто с рогаткой в руках, кто с «батареей» бутылок пива в «авоське», читают с первоклашкой не очень опрятного вида «Маленького принца», по ходу объясняя, что змея в произведении, да и вообще всегда, является символом мудрости. Объясняли, почему мы в ответе за тех, кого приручили, на примере Найды, лежавшей рядом с нами на ласковом теплом солнышке.
Математика мне давалась с большим трудом, но с Олегом к середине учебного года мы освоили таблицу умножения.
В моей русскоязычной семье ждать помощи с украинским языком не приходилось.
Тогда Женька терпеливо пояснял, почему то или иное слово, которое я использовала в своей домашней работе, неправильное. Он говорил: «Не той відмінок, Сніжано. Це має бути Давальний. До речі, який відмінок я використав, коли звернувся до тебе?»
– Відмінок? – переспрашивала я.
– Падеж по-русски, – говорил он.
– А. Ну, странный этот відмінок.
– Да Кличний, Господи ж, – он в сердцах ударял руками по коленям. – Ты ж в Украине живешь.
– То да, – я соглашалась, – и мне очень нравится, когда красиво говорят. Вот ты говоришь красиво, лучше нашей укрмовши.
– Не підлабузничай, – говорил Женя.
– Женечка, я не лабузничаю, в смысле не подлизываюсь, просто так считаю!
Я всегда твердо, как баран, доказывала свою позицию, и как раз подлизываться ни к кому не собиралась.
– Отож тебя в школе и не любят, – ржал Руслан, – там любят вечных подхалимщиков. А мы полностью развенчиваем стереотипы об отличниках и хулиганах. Как переживут это люди? – он картинно закатывал глаза, как наша директриса при виде нас в коридоре. –