собираюсь предавать хозяина за бесценок.
– Очуметь! Вот вы и подняли ставку.
– Я просто отказался от взятки, если уж говорить начистоту.
Похоже, я действительно изменился. Парень меня зауважал, и это мне понравилось. Да что там, я был счастлив! Шельмец решил, что я такой же, как он, только ловчее.
Незадолго до закрытия позвонила Мэри.
– Итан, – начала она, – обещай не злиться…
– На что, мой цветик?
– Ну, она такая одинокая, и я подумала… В общем, я пригласила Марджи на ужин.
– Почему бы и нет?
– Ты не сердишься?!
– Нет, черт возьми!
– Не сквернословь. Завтра же Пасха!
– Кстати, завтра к четырем мы идем к Бейкерам. Так что наведи красоту!
– Мы пойдем к ним домой?
– Да, на чай.
– Придется надеть платье, в котором я хотела идти на пасхальную службу.
– Здоровски здорово, моя сладкая кочерыжка!
– Ты не сердишься из-за Марджи?
– Люблю тебя! – заверил я.
Нет, ну правда. Кроме шуток. А в голове пронеслось: какими же сволочами мы, мужики, иногда бываем.
Глава 5
Я прошел по Вязовой улице, свернул на дорожку, усыпанную гравием, и остановился перед старинным домом. Он выглядел иначе. Я почувствовал, что он мой. Ни Мэри, ни отца, ни Старого Шкипера – только мой. Хоть продай, хоть сожги, хоть оставь как есть.
Не успел я подняться на пару ступеней, как дверь с проволочной сеткой распахнулась и наружу с воплями вылетел Аллен.
– Где «Пикс»? Ты принес мне «Пикс»?
– Нет, – ответил я. И – о чудо из чудес! – он не стал возмущаться и стенать. И к матери не побежал, призывая ее в свидетели и канюча, что я обещал принести ему хлопья.
Он вздохнул и тихо ушел.
– Доброго вечера, – сказал я вслед его удаляющейся спине.
Он остановился.
– Доброго вечера, – повторил Аллен, будто это была фраза на иностранном языке, которую он только что узнал.
В кухню вошла Мэри.
– Ты постригся, – отметила она. Любую мою странность она списывает на лихорадку либо на стрижку.
– Нет, моя завитушка, я не стригся.
– Я тут вертелась как белка в колесе, чтобы все подготовить.
– Зачем?
– Я же говорила, на ужин придет Марджи.
– Помню, но зачем так суетиться?
– К нам в гости сто лет никто не приходил!
– Твоя правда. Вот уж правда так правда.
– Надеюсь, ты наденешь черный костюм?
– Нет, пусть будет Конь Сив – скромный серый.
– Почему не черный?
– В нем я иду завтра в церковь, боюсь помять.
– Я могу выгладить его утром.
– И все же я надену Коня Сив – милее во всем округе не найдешь!
– Дети, – предупредила она, – на столе ничего не трогайте! Я достала парадный сервиз. Ты не хочешь надевать темное?
– Нет.
– Марджи придет разодетой в пух и прах.
– Марджи понравится Конь Сив.
– Откуда тебе знать?
– Она мне сказала.
– А