все еще хранились здесь, но уже завтра обоим предстояло отправиться на захоронение, поэтому Дмитрию пришлось воспользоваться последним шансом показать их брату.
Оба тела были привезены в один морг – для удобства следствия, потому что не только Дмитрию и Леону показалось, что эти убийства связаны. В полиции работали далеко не дураки, но иногда одного ума было недостаточно, требовалось нечто большее, способности, с которыми можно только родиться.
Леон бросил беглый взгляд на тела и подошел к трупу Сергея Увашева. Он рассматривал мертвое тело спокойно, без особого сочувствия, но и без смакования жутких подробностей. Леон был следователем, пусть и бывшим, его сложно было напугать покойником.
– У него руки искалечены, – указал Леон. – Но это не побои…
– Нет. Два пальца сломаны, часть ногтей вырвана, царапины, ссадины – все указывает на то, что он бился обо что-то очень твердое.
– О стену или о дверь. Значит, он был заперт, но не связан.
А еще он был не в себе, братья прекрасно понимали это. Медленное угасание от голода не способствует бурным припадкам, при которых человек способен себя покалечить. Получается, там, где Увашев был заперт, что-то провоцировало его, но не касалось напрямую, никаких следов борьбы Дмитрий так и не нашел.
– А с лицом у него что? – нахмурился Леон.
Фотографии показывали, что при жизни Сергей Увашев не был красавцем, но обладал правильными, вполне приятными чертами лица. Теперь в иссохшем трупе сложно было узнать мужчину, которым он был когда-то. На него повлияла не только худоба, его нос был искривлен, вдавлен, возле губ остались глубокие порезы.
– Тоже сам, – тихо ответил Дмитрий.
– Сам себя бил по лицу?
– Именно так. А точнее, по носу, похоже, он хотел сломать себе нос, как бы странно это ни звучало. Все остальное – удары по касательной, сопутствующие травмы. Он был слаб, у него дрожали руки…
– Но он не останавливался?
– Верно. Что-то заставляло его вести себя так. Прежде чем ты спросишь, скажу: нет, никаких следов наркотиков я не нашел.
Дмитрий не представлял, что могло так повлиять на Увашева, собранного, умного и жесткого, да и Леон, похоже, тоже. Это было плохо для следствия, но хорошо для психики его младшего брата.
Потеряв надежду найти на теле Увашева хоть какой-то след, Леон перешел ко второй жертве.
– Змею определили? – поинтересовался он.
Артура Селиванова срочно нужно было хоронить: из-за состояния крови тело разлагалось быстрее обычного. Впрочем, Дмитрий знал, что время похорон уже назначено. Этим занялись дети Селиванова от первого брака и их мать, его вдова была занята вопросами наследства.
– С вероятностью девяносто процентов, и то это было нелегко, – признал Дмитрий.
– Что подсказывают девяносто процентов?
– Что это бумсланг.
– У нас не встречается?
– Естественно, нет. Водится только в Африке, сам бы сюда не дополз.
– А если бы и дополз, вряд ли его