и будет способствовать сохранению благодарной памяти о нем.
– У господина и госпожи Соврези были дети? – поинтересовался следователь.
– Нет, – ответил мэр.
Папаша Планта продолжал рассказ.
– Скорбь графа и молодой вдовы была безмерна. Господин де Треморель впал в совершенное отчаяние, можно было подумать, что он обезумел. Графиня никого не хотела видеть, даже таких близких людей, как госпожа Куртуа и ее дочери. Когда граф и Берта начали вновь выходить, их нельзя было узнать – так они изменились. Особенно господин Эктор: казалось, он постарел лет на двадцать.
Исполнят ли они клятву, данную у смертного ложа Соврези, клятву, которая ни для кого не была тайной? Все обсуждали эту проблему с таким же пылом, с каким восхищались столь глубокой скорбью по замечательному и вполне достойному подобной скорби человеку.
Судебный следователь кивком остановил папашу Планта и спросил:
– А не знаете ли вы, господин мировой судья, прекратились или нет эти свидания в гостинице «Бель имаж»?
– Полагаю и уверен, что да.
– Я тоже уверен в этом, – подтвердил доктор Жандрон. – Я неоднократно слышал – в Корбейле все всем становится известно – про весьма бурную сцену между господином де Треморелем и хорошенькой дамой из Парижа. После этого ее в «Бель имаж» больше не видели.
– Мелён находится не на краю света, – с улыбкой заметил папаша Планта, – а гостиницы есть и там. На хорошей лошади не так уж далеко до Фонтенбло, Версаля или даже до Парижа. Госпожа де Треморель могла ревновать, а в конюшне ее мужа были превосходные рысаки.
Что это было – ни к чему не обязывающее замечание? Намек? Г-н Домини вопросительно глянул на папашу Планта, но лицо мирового судьи не отражало ничего, кроме глубочайшей безучастности. Он просто рассказывал эту историю, как мог рассказать любую другую.
– Прошу вас, сударь, продолжайте.
– Увы! – вздохнул папаша Планта. – Ничто не вечно под луной, даже скорбь, и я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Безудержные слезы и неистовое отчаяние первых дней вскоре сменились сдержанным горем, а потом и мягкой печалью. А когда минул ровно год со смерти Соврези, господин де Треморель сочетался браком с его вдовой.
На всем протяжении этого довольно долгого рассказа мэр Орсиваля неоднократно выказывал признаки живейшего неудовольствия. К концу он уже не мог сдержать его.
– Сведения абсолютно верны, верней и быть не может. Но я хочу спросить, какое отношение они имеют к той важной проблеме, которой мы заняты: как найти убийц графа и графини?
– Мне эти сведения необходимы, – ответил г-н Домини, – и я считаю их весьма полезными. Очень меня беспокоят эти свидания в гостинице. Никогда не известно, до какой крайности может дойти женщина под влиянием ревности… – Он внезапно умолк, прикидывая, вероятно, какая может существовать связь между красивой парижской дамой