она как можно любезнее, но это оказалось совершенно напрасно, потому что экипаж был пуст – герцог вышел через вторую дверь и обходил его с другой стороны, чтобы подойти к ней.
Полностью одетый Бейнтон производил грозное впечатление.
Однако в одной рубашке, парчовом жилете и без шляпы, особенно в тусклом свете фонаря из экипажа, герцог был совершенно другим. Он казался расслабленным и спокойным. Вполне спокойным – тогда как ее нервы, натянутые после происшествий сегодняшней ночи, казалось, вот-вот порвутся, словно струны скрипки, которую слишком нещадно эксплуатировали.
– Куда это вы идете? – требовательно спросила Сара.
– Проводить вас до двери, – ответил Бейнтон.
– Не нужно. До нее всего пара шагов. Спокойной ночи, ваша светлость. Благодарю вас за помощь. Идите же.
Он остановился в футе от нее.
– Я не уйду, пока не увижу, что вы благополучно вошли в дом.
Сара вздернула подбородок.
– Знаю я ваши уловки. «Войти в дом», говорите?
Герцог нахмурился.
– Что еще, по-вашему, я могу подразумевать?
Она наклонила голову и выразительно посмотрела на выпуклость между его бедер.
Напряжение в паху Гэвин почувствовал с первой секунды появления Сары Петтиджон на сцене, и оно не проходило.
Хуже всего было в экипаже. Каждый ее жест, дыхание, надменное вздергивание подбородка, возмущенно поднятая бровь, мельчайшие движения губ вызывали это напряжение. Даже сам факт того, что он увез ее от этих преследователей, заставлял кровь в его венах напряженно пульсировать. Когда она смело коснулась его рукой, он чуть было не допустил оплошность.
Однако он был не из тех, кто поддается импульсу.
Он был герцогом Бейнтоном. И у него была стальная воля. Он контролировал себя. Он поступал только благородно и как подобает, хотя ему очень хотелось взять ее на руки и уткнуться лицом в нежные изгибы ее тела.
Разве она не понимает, что ей не нужно раздеваться донага и выступать в этом голом платье, чтобы мужчина ощутил первобытную страсть?
Все дело в ногах, решил он. Босые ноги и ступни. Разве может она не казаться такой слабой и беззащитной, когда он видит ее пальцы на ногах? А беззащитность Сары Петтиджон была очень притягательной. Ему хотелось взять ее на руки. Защитить ее.
Но она наверняка просто плюнула бы ему в лицо. Во всяком случае, благодарить бы не стала.
И потом, вне всякого сомнения, у миссис Петтиджон острый язычок. Он просто дурак, если забыл о том, насколько она независима. К черту все это.
– Я лишь провожу вас до двери – не дальше, – процедил он. – Я понимаю, насколько вам неприятно мое общество. Вам незачем бояться, что я на вас наброшусь.
С этими словами Гэвин двинулся в дому, но она осталась стоять.
Ну разумеется. Это было бы слишком просто.
Он обернулся.
– Вы идете?
– Я не нахожу вас неприятным, – ответила она.
Он моргнул, не понимая,