жизни?
Вызовом может быть всё, что угодно: случайная встреча, необычный разговор, странный сон, который вдруг начинает сбываться, неожиданные препятствия или обстоятельства, нарушающие наши планы или, наоборот, неожиданным образом подталкивающие нас – цепочка неожиданных совпадений, уводящая нас прочь от знакомых дорог…
Вызовом может быть смертельная болезнь, которая обнажает перед нами предельную правду жизни и смерти.
Memento mori, говорили древние. Помни о смерти. Но это лишь половина истины.
Наслаждаясь жизнью, помни о смерти.
Умирая, оставайся в живых.
Так, пожалуй, будет вернее.
Вызовом может быть всё, что угодно.
Им может быть впечатление от дождя или заката – в те минуты, когда материя словно становится зыбче и сквозь неё вдруг смутно проглядывает тайна той Бездны, где рождаются и гибнут миры, той Бездны, откуда мы родом. Прямо сейчас. Во мгновение ока.
Вызов приходит из этой же Бездны. Как приглашение. Как напоминание. Как знак. Приглашение заглянуть в самое сердце Тайны мира. Напоминание о том, что мы забыли. Знак цели, ради которой мы сюда родились.
Вызов может прийти изнутри или извне. Он может быть навязчивым хроническим симптомом, то замирающим, уходящим куда-то вглубь, то обостряющимся, возвращающимся вновь, и с каждым разом всё сильней; он может быть неожиданным происшествием и свалиться как снег на голову посреди лета.
Вызовом может быть солнечный зайчик, случайно попавший в глаза. Просто солнечный зайчик…
Но чем бы он ни был, вызов – это всегда необычное событие, которое на миг разрывает пелену нашей самопоглощённости, на время останавливает привычный ход нашей жизни.
Вызов – это пробуждение.
Меньшее, что вызов заставляет нас сделать, – это просто задуматься. Большее – это совершить «переоценку всех ценностей», о которой так любил говорить Фридрих Ницше…
Вызов – это голос. Смутно знакомый и невыразимо родной. Голос друга, учителя и проводника… на ту сторону мира.
Это голос доброго волшебника Гендальфа из «Властелина колец», голос мудрого магистра Йоды из «Звёздных войн», голос сурового борца за свободу Морфеуса из «Матрицы». Это голос древнего Бога, которого, казалось бы, надёжно похоронила эра индустриальной цивилизации, сделав для верности контрольный выстрел в голову. Ещё вчера казалось, что Бог навсегда умер. Но уже сегодня мы видим, что это не так. Бог воскресает на наших глазах.
Гулливер очнулся. Он ещё связан путами и может пошевелить разве что пальцем, но уже один его глубокий вздох способен до основания потрясти всю ту цивилизацию, которую лилипуты успели выстроить на его недвижном теле. Он вздыхает, и мы слышим его голос, доносящийся к нам из глубины наших сердец. Это голос нашей сокровенной сущности, голос предельной Истины, голос обнажённой совести, голос Божественного возмездия, голос внутренней Реальности, голос нашего другого Я. Этот голос взывает к нам из глубины. И в этом голосе нам слышится вызов.
Суть вызова заключается в том, что эта внутренняя Реальность, другая часть нашей истинной целостности, лежащая где-то