дело шло лучше. Акемгоним вспомнил стрельбу по доберману.
Петрович с давних времен оказывал услуги некоему толстосуму. У того была племянница двадцати лет. Отец хотел выдать ее за парня из какой-нибудь богатой семьи. Девка была не из робких. Она нашла полунищего длинноволосого гитариста и всерьез собралась замуж. Мать переметнулась на сторону дочери, бракосочетание ждали в июне. Отец запил, и дядя принял командование на себя.
Он рассудил, что требовался мерзавец, который успел бы похитить сердце невесты до июня. Мартынов хотел было впрячься сам, но девка презирала его за ресторан.
Между тем, юридический бомонд еще не забыл любовный экзерсис Акемгонима полуторалетней давности. Горгоной тогда мимоходом разорвал помолвку дочери вице-президента крупного зарубежного банка. Она гостила у семьи русского жениха – инвестиционного банкира. Женщина была старше Акемгонима на пару лет. Банкирша случайно ответила на его ленивые домогательства. Влюбилась она безоглядно, позабыла карьеру и жениха, хотела только Горгоноя. Она была не красавица и слишком тощая, зато ухоженная, воспитанная. Им пророчили венец, но Акемгоним счел его терновым. Он не хотел в пажи к гораздо более состоятельной любовнице. Банкирша продержалась три месяца, аккурат до Вероники. В паре компаний Горгоной стал нерукопожатным. Мамы-папы и женихи-любовники узнали, от кого надо было прятать девок.
Горгоной встретился с шекспировски коварным и притом бородатым дядей невесты. Тот назвал цену, Акемгоним удвоил, сошлись посередине. Тридцать процентов Горгоной взял авансом и четверть отстегнул Мартынову за сводничество. Акемгоним оговорил легитимность траха невесты. Также Горгоной обсудил безусловное покровительство дяди в случае нападок иных родственников.
Жутковатые стоны Белоснежки вырвали Акемгонима из задумчивости. Он ускорился, и женщина вскрикнула, чуть повернув к нему голову. Акемгоним заметил, что широко раскрытые глаза женщины были устремлены вперед. Горгоной отвел взгляд.
– Где ты учился трахаться?! – спросила Белоснежка, валясь на постель. – Это лучший секс в моей жизни…
Не успел Акемгоним ответить, как из-за двери громко сказали:
– Шлюха, где ты?! Лярва тупая, ты здесь?!
Акемгоним натянул трусы и джинсы, Белоснежка оделась скорее его. В дверь забарабанили. Надев футболку, Горгоной достал из пиджака ствол Артура.
Задвижка поддалась, и в комнате очутился накачанный девиант. Он укладывал волосы, как Антон Чигур из фильма «Старикам здесь не место».
– Ах ты мразь! – произнес Чигур. Горгоной не понял, кому именно адресовались эти слова.
Белоснежка заверещала так, что перепонки Акемгонима едва не лопнули. Горгоной уронил пиджак, и женщина схватила его за руку. Он едва не спустил курок.
Чигур рванул к ним. Акемгоним швырнул Белоснежку на кровать и поднял ствол. Вышибала замер на месте, как жена Лота перед смертью.
Выйдя из комнаты, Горгоной позвал:
– Боря! Боря, мать твою!
Чигуру