кто представляет интересы оппонентов! Это же Васильев! У него все дела длятся годами, он постоянно затягивает процессы!».
– А ты что?
– Я спокойно так говорю: «Уважаемый суд, да, дела с моим участием длятся годами, потому что я в основном специализируюсь на банкротствах, а они все годами длятся»…
– И у нас секс продлился целый час! Я уже стал опасаться за сердце… Теперь чёрт знает, что с ней делать. Как бы так извернуться, чтобы всё было благополучно и с женой, и с любовницей…
– Рецепт благополучия прост: не женись и не выдавай генеральную доверенность.
– Тебе легко говорить, а моя жена строгого воспитания, она мне до свадьбы только в попу давала…
Акемгоним увидел Нину. Кастальская дружески обняла его. У Горгоноя возникло ощущение прикосновения чего-то резинового.
Отстранив его, Нина помахала кому-то. Обернувшись, Акемгоним увидел Мартынова. Любитель кушать в отхожем месте шел, раздаривая голливудские улыбки и пережевывая жвачку.
– Добрый вечер! – сказал Мартынов и протянул Горгоною руку. Чрезмерно отполированные ногти вынуждали подвергать сомнению здравость интимных устремлений ресторатора.
– О, и Нина идет, – сказал Петрович. Показав на очки Акемгонима, Мартынов добавил:
– Крутые.
Нина тщательно прижалась к ресторатору искусственными грудями.
– Куда пропал твой друг, который присылал мне охапки цветов всю неделю? – спросила она.
– Эдуард? – спросил Мартынов. – Изотов? Да он лучший офтальмолог Норвегии!
Акемгоним знал Изотова. Тот, и правда, был выдающимся глазным доктором. За трахом Эдуард уже лет десять ездил в славянские государства.
– Скорее идите, мадемуазель, – замахал Петрович официантке. Та с равнодушным видом прошла мимо.
– Ускорьтесь, люди! – дав петуха, крикнул Мартынов в сторону бара.
– Я король рестораторов! – сказал он более мужественным голосом.
Одновременно заметив Акемгонима, к нему рванули Лена и Валя. Валя нацепила что-то полосатое. Одеваться Валя не умела. Все ее удачные наряды были случайны. Лена тоже выглядела страхолюдиной. Истерически вздергиваемые брови говорили, что секс у нее по-прежнему отсутствовал.
Валя дошла раньше, ухватила Горгоноя и повела к столу. Он чмокнул Лене. Нина уцепилась за руку Мартынова и потащила его следом. Лена дернула набриолиненного Вениамина Скворцова. Он прослыл самым красивым геем местной юридической тусовки.
Вшестером они уселись за стол. К ним присоединились еще семь или восемь человек. Вениамин говорил о фильме «Двенадцать лет рабства».
– Это про негров? – спросил Акемгоним.
– Про афроамериканцев, – сказал Веня.
– Нужно быть толерантнее и добрее, Акемгоним, – сказала Кастальская и посмотрела на Мартынова.
– Вы как хотите, а я за европейские ценности, – сказал тот.
– Безусловно, – сказал Горгоной. –