сказал Акемгоним. – Нравятся?
Черная массивная оправа подходила Горгоною и хорошо дополняла его костюм. Он надел джинсы Levi’s, голубую сорочку и тёмно-синий пиджак Albione.
– Ничего. Но вообще нет, не нравятся. Ты почему никуда не уехал?
– А должен был?
– Я думала, ты уедешь с Вероникой.
– Я расстался с Вероникой.
Правый глаз Лены медленно сфокусировался на Акемгониме. Давно, занимая один с Леной кабинет, Горгоной не боялся этих фокусов. Став партнером, Акемгоним заполучил отдельный кабинет. Он стал реже видеть Лену. Полгода назад она ушла в другую фирму. Теперь Горгоной боялся при каждой встрече.
Сегодня он испугался вдвойне: ногти Лены были черного цвета.
– Ты расстался с Вероникой?
– Именно это я сказал.
– И давно?
– Пару месяцев назад.
– Как же вы расстались?
– С обвинениями, кровью и боем посуды.
– Правда? Расскажи.
– Шучу, я сказал «Пока» и ушел.
Веронике не хватило слова «Пока». Горгоной несколько раз залепил ей по физиономии, чтобы любовница в достаточной степени оскорбилась и убралась.
Опасаясь за желудок, Акемгоним выбрал пиццу «четыре сыра».
– И вы больше не общаетесь?
– Нет.
– Но ты поздравил ее с Новым годом?
– Не поздравил.
– А она тебя?
– Поздравила.
– И что сказала?
– Написала. Я не снял трубку.
– Что написала?
– Довольно замысловатое поздравление, не лишенное грамматических ошибок.
– Ты не ответил?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я Акемгоним Горгоной, и мне наплевать.
– Почему просто не ответить на поздравление?
– Я не общаюсь с бывшими.
– Как хорошо, что мы с тобой никогда не встречались!
– Это да. То есть нет. То есть я не знаю. Наверное. Может быть. Что уж теперь гадать.
– И ты теперь один?
– Как перст.
– То есть у тебя никого нет?
– Только кот и руки не для скуки.
– Скучаешь по Веронике?
– Невозможно скучать по женщине, которую трахал целый год.
– Она тебе пишет?
– Слушай, давай я каждое ее письмо буду отсылать тебе? Можешь отвечать ей. Хочешь, от моего имени. Хочешь, от своего. Напиши, что я держу тебя в сексуальном рабстве. Что ты прикована к батарее. Что на завтрак у тебя белковый коктейль. Она поймет, что это значит. А на ужин фистинг, сквирт и куни. Что ты умоляешь вызвать полицию. Что я совершенно обезумел. Поинтересуйся, как она управлялась с моим темпераментом. Узнай, как тридцатипятилетняя баба выдерживала четырехчасовые сексуальные марафоны.
В общем, девочки, развлекитесь уже без меня. Я постоянно играл роль сломанного телефона. Когда мы были соседями, Вероника дико ревновала.