человеческого общества в его значительных конкретных проявлениях и с его закономерностями“»13. Это – материалистическое, марксистское понимание истории. Для религиозного историка история – это осуществление воли Бога, для идеалиста Гегеля – процесс развертывания и самопознания абсолютного духа. Все эти определения, партикулярны несмотря на то что они даны в рамках самодостаточных мировоззренческих систем.
Определение понятия «истории» зависит от позиции их авторов по нескольким проблемам: признания реальности прошлого и времени, предмета исследования, мировоззренческой позиции ученого, а также конкретной социально-экономической или исторической концепции, которой они придерживаются. Различные вариации подходов к этим проблемам создают и многочисленные, зачастую, противоречащие друг другу определения истории. Попытки создать из многочисленных определений одно, общее бессмысленны, поэтому для определения истории историку нужно четко обозначенные мировоззренческие и концептуальные позиции.
История создается в сознании ученого, события прошлого им конструируются при помощи тех интеллектуальных инструментов, которые ему предоставляет конкретная мировоззренческая и концептуальная позиция. Историк не столько наблюдатель прошлого (которого в реальности нет), сколько его создатель, а значит, первостепенное значение имеет то наличное содержание его конкретного сознания, при посредстве которого он конструирует свою историю. Поэтому история – это и способ построения образа прошлого, зависящий от тех принципов, которыми руководствуется историк. Обычно эти принципы общеизвестны для данного конкретного времени и одобряются главными авторитетами, которые определяют, что есть история, а что таковой не является. Например, «Повесть временных лет» определенно была историей для современников, но сегодня это, конечно, не история, а лишь материал для построения прошлого современным историком.
История как способ создания образа прошлого сегодня существует в определенных рамках, обозначенных исторической наукой и методологией. Нынешний ее способ создания историчен, т.е. временен и преходящ. Ему на смену придет иной способ создания образа прошлого, а значит, сегодняшний образ прошлого будет изменен. Так было всегда, и ничто в нашем настоящем не предвещает того, что мы наконец-то создадим единственно верную историю, годную на все времена и для всех народов. Наши потомки будут создавать иное прошлое, чем мы, так же как наше видение прошлого отличается от видения предыдущих поколений. С этих позиций можно согласиться с Р. Коллингвудом, который пишет: «Всякая история – современная история, но не в обычном смысле слова, когда современная история означает историю сравнительно недавнего прошлого, а в строгом смысле слова „современность“, т. е. она – осознание собственной деятельности в тот момент, когда она осуществляется. История, таким