к цели. В рамках религиозного мировоззрения люди стремились к Богу, в рамках либерального – к свободе, марксистского – к коммунизму. В каждом случае человеческим сознанием ставилась новая цель и создавалась иная траектория исторического движения. Глядя с новой теоретической позиции на прежние исторические факты, историк отбирает те из них, которые годны для нового прошлого, а остальные объявляются ложными либо замалчиваются или пересоздаются.
Более-менее устойчивые истории имеют только общества со стабильным мировоззрением. В будущем мы обречены иметь иное прошлое, если изменится наше мировоззрение. Пока человечество меняется, мы всегда будем строить новое прошлое, при этом некоторые кирпичи этого здания, исторические факты, будут заимствоваться; но каждое новое здание, построенное из прежних составляющих, не будет похоже на предыдущее, потому что его облик определяют не факты, а замысел истории, ее идея, а она кардинально меняется при смене мировоззрения. Прошлое и историю, как форму и способ его построения, определяет не настоящее и будущее, как порой считают, а взгляд на них сквозь призму господствующих в данный момент в конкретном сознании мировоззренческих идей.
Стабильную историю мы сможем иметь только в конце истории, который наступит с прекращением идейного развития человечества и приходом господства одной мировоззренческой парадигмы.
История и историк
Вследствие того что в каждый момент времени люди производят огромное количество действий, которые в будущем могут быть квалифицированы как исторические, а сознание историка, ограниченное по своим возможностям, не в состоянии воспринять их все, осознать и объединить, история во всем ее многообразии невозможна для уяснения индивидуальным человеческим сознанием. Подключение к этому процессу других сознаний, путем создания творческих коллективов, тоже не решает проблему. Ни понять, ни представить историю человечества или его более-менее значительной части во всей полноте наше, в общем-то, слабое человеческое сознание не в состоянии. Поэтому историк всегда будет вынужден прибегать к обобщениям, акцентироваться на том, что он считает главным, определяющим. Он никогда не сможет учесть все влияния и факты, поэтому любая история принципиально неполна. Но даже если сверхчеловеческими усилиями такая история в форме описания целей и действий всех людей на планете во все времена и будет создана, ее объем превысит возможности усвоения человеческого сознания, а значит, будет бесполезна. Даже если все люди всей Земли начнут изучать такую историю, они ничего не получат из этих описаний и вынуждены будут проживать реальную свою жизнь, изучая уже несуществующее прошлое других людей, без какой-либо пользы для себя.
Поэтому историк, создавая свою историю, вынужден описывать не все действия всех действующих лиц, а только главные. То, что является главным, определяет та теория,