я странное существо, какая социальная аномалия в свете традиций приличного общества, особенно с учетом моего образования.
Кейт помолчала, а потом спросила:
– Почему это задевает тебя?
– О, – он рассмеялся, – она мне так понравилась; и потом для человека моей профессии ее взгляды, стиль – нечто такое, к чему надо привыкать; это общепринятые ценности, с которыми сталкиваешься на каждом шагу, мы должны считаться с установленными «кодами». А кроме того, – добавил он, – я хотел лично ей доставить удовольствие.
– Ах вот оно что, мы должны доставлять ей личное удовольствие! – отозвалась его подруга, и их слова были словно признание политического достижения Деншера.
На самом деле до его отъезда в Нью-Йорк им многое нужно было урегулировать, и затронутый им вопрос волновал Кейт более всего. Она смотрела на него так, будто он и вправду больше рассказал тете о себе, чем когда-либо рассказывал ей. Если так, это должна быть случайность, ему пришлось рассказать о своем детстве за рубежом, родителях-иммигрантах, швейцарской школе, немецком университете, и она внимательно выслушала его. Он говорил о том, что человек из общества по многим параметрам отличается от него, человек из общества – если таковое явление вообще существует – должен быть пропущен через английскую мельницу и адаптирован. Его увлекала возможность исповедаться женщине, ведь женщины видели в таких отличиях лишь повод для игры воображения. Кейт впервые увидела его в некоей целостности; выслушав его от начала до конца, она заявила, что теперь точно знает, почему влюбилась в него. Еще ребенком она жила некоторое время в Европе, за Ла-Маншем, хотя вернулась домой еще в детстве; подростком она сопровождала маму во время коротких поездок на отдых в Дрезден, Флоренцию, Биарриц – это были жалкие и дорогостоящие попытки сэкономить, и они оставили в Кейт потаенное – она желала избежать вторжения посторонних в ее внутренний мир – благоговение перед всем иностранным. Когда она осознала, как много иностранного было в Мёртоне Деншере, гораздо больше, чем она предполагала, она восхищенно взглянула на него, как на карту континента или прекрасное изображение замечательного нового автомобиля «мюррей». Он не хвастался, он умолял ее о понимании, хотя в беседе с миссис Лаудер как-то само собой подразумевалось его происхождение. Отец его на протяжении многих лет служил британским капелланом в зарубежных поселениях и имел необыкновенное несчастье не искать повышения. Его карьера за границей была безупречной, но оплата оставалась незначительной, он смог дать детям недорогое образование в ближайших школах, заодно сэкономив на железнодорожных расходах. Мать Деншера, как впоследствии выяснилось, практиковала примечательный вид деятельности, успех которого – насколько можно считать ее достижения успехом – во многом зависел от странствий на чужбине; прилежная и терпеливая, она копировала знаменитые картины в крупнейших музеях, начав с использования природного дара и постепенно совершенствуя свои навыки. Конечно, за границей