Поэтому он не только не скучает, но даже и забыл о тебе.
Иллофиллион смеялся, глаза его искрились юмором, а у меня в сердце шевельнулось нечто, похожее на огорчение.
– Почему же ты вдруг глядишь таким печальным постником? Неужели тебя огорчает, что павлину твоему без тебя хорошо и весело? Ты предпочёл бы, чтобы он проливал слёзы в разлуке с тобой?
– Нет, Иллофиллион, мой дорогой наставник. Я бы, конечно, не хотел, чтобы кто бы то ни было пролил хоть одну слезу обо мне или из-за меня. Но… но… если бы мне пришлось расстаться с вами, я не ручаюсь, что у меня хватило бы сил не заплакать, как я когда-то плакал, расставаясь с Флорентийцем.
– Это было бы очень печально, дорогой мой сынок. Это значило бы, что физические время и пространство ещё владеют тобой, а духовная близость не стала твоим дыханием, твоими буднями и твоим трудом в них. Для тех, кто объединил своё сердце и сознание со своими любимыми, кто видит не облик, физически близкий самому себе, но вечный путь того, кого любит, уже не существует ни разлуки, ни разъединения. Для них существует только радость сотрудничества, радость полной гармонии, не зависящей от того, видят ли друзей физические глаза или их видят очи духа, очи Любви. Если ты ещё стоишь у того перекрёстка, где есть иллюзия осязаемой формы любви, ты не сможешь найти устойчивого мира. Потому что мир сердца формируется на единственном основании: всё, вся Жизнь в себе. И в каждом человеке, кто бы он ни был – муж, жена, брат, ребёнок, друг, – надо научиться поклоняться этой жизни, чтить её и освобождать своею любовью путь к ней в каждом любимом существе. И нет исключения из этого правила ни для одного человека, в какой бы форме бытовых отношений он ни жил.
Я всем существом внимал словам Иллофиллиона, но… Впервые мне казались его слова недосягаемыми для обычного человека, простого смертного, каким был я…
Иллофиллион ласково посмотрел на меня и по обыкновению прочитал до дна мои мысли и чувства.
– Мера вещей, Лёвушка, меняется параллельно крепнущему духу человека. И то, что кажется нам недосягаемым сегодня, становится простым действием завтра. Это завтра растяжимо для каждого человека по-своему. Оно так же индивидуально неповторимо, как и весь путь человека.
Для одного – мгновения, для другого – века. И в течение этого завтра вся жизнь делится на этапы героических напряжений духа человека. Но обретение каждым той силы, которая продвигает его самого, а через него – и энергию Учителя в его окружение, достигается человеком лишь тогда, когда даже героическое напряжение, воспринимаемое как подвиг, становится для него лёгким, простым, привычным трудом. Не допускай никогда, дитя моё, унылого чувства «недосягаемости» перед величием духа другого человека. Всегда радостно благословляй достигшего больше тебя и передавай ему свою радость, чтобы ему легче было достигать ещё больших вершин.
Проще, легче, выше, веселее. Эти слова Али – целая программа для каждого. Эти слова говорят о том, что высота духа – не иго, не отречение