зависящее от милости или немилости власть предержащих. Ты, гранд, как хочешь, но я все-таки займу бухту, будешь ты за или против этого. Пока твой король что-либо узнает, я успею хорошо укрепиться на этой земле. Ему будет не до нас, дон Адолфо. Он ведь постоянно с кем-нибудь воюет. Лишних кораблей и войск для моего, да и твоего тоже, усмирения, у него просто не будет. Или, на худой конец, пришлет какие старые кораблишки с измотанными долгим переходом и скудной кормежкой солдатами. Которым не очень хочется умирать за сольдо. А грабить у нас нечего, золота, как в Перу или Мексике, здесь нет. И об этом все давно знают, потому и не едут в Аргентину искатели Эльдорадо. Я хотел решить вопрос с землей и крепостью с тобой по-родственному, полюбовно. Я мог бы даже купить у тебя понравившуюся мне бухту. И жили бы мы с тобой в мире и согласии, гоняли по пампе индейцев, растили хлеб, торговали между собой и со всеми остальными. Но ты боишься гнева своего короля, которому на тебя наплевать. У нас на Руси есть пословица: с глаз долой – из сердца вон. Прямо про твоего короля! Так пользуйся моментом! Я даже формальности соблюду: подниму над крепостью испанский флаг, а свой родовой вывешу ниже его. Так как, гранд! Договорились? Больше уговаривать не буду. Сделаю по-своему, и ты не получишь с моего предприятия ни полушки.
Князь видел, что смог додавить родственничка. И действительно. Как только он замолчал, гранд, поерзав в кресле, будто геморрой зачесался, произнес:
– Ты говорил, что хочешь купить эту бухту с землей. За сколько?
– Вот это уже разговор двух деловых людей! Предлагаю десять пудов золота за залив, что на портулане название имеет «Монтевидео», и земли, прилегающие к нему на десять дней пути конной рысью на запад, север и восток, начиная от устья реки, что в бухту, на берегу которой я крепость поставлю, впадает.
Гранд, пошлепав губами и пошевелив пальцами, воскликнул:
– Это очень большая территория, герцог!
– Так и золота не мало!
…Это место беседы князя с грандом мне особенно нравится. Как они торговались! Особенно дон Адолфо. Явно в какое-то колено его древнего рода затесался еврей. Торговался дон самозабвенно! А князь его все больше раззадоривал. Что для нас какие-то жалкие десять-двадцать пудов золота? В трюм захваченной нами бригантины трудолюбивые пчелки, вернее – алчные пираты, натаскали с тонущего испанского галеона около двадцати тонн желтого металла в слитках, изделиях и монетах. Могли бы и больше, но корабль затонул не вовремя. Ладно, нам и этого хватит надолго, мы не жадные. Но и не транжиры. К тому же нельзя показывать гранду, что у князя золота много! Могут возникнуть подозрения разные да вопросы неудобные…
Высокие договаривающиеся стороны через пару часов торга сошлись на шестнадцати пудах монетами и ударили по рукам. В Аргентине была явная напряженка с наличностью. Внутри страны и при расчетах с капитанами за привезенный товар царил, в основном, бартер: обмен товара на товар по взаимно согласованным ценам. Разницу