мою… Вторую…
– Ах, да. Помню, помню, – чтобы не закапать апельсиновым соусом свою митрополичью бороду, Пётр прикрыл её салфеткой и с наслаждением вгрызся в ароматный, многократно сложенный блинчик с кокетливым названием «Сюзетт».
Воспоминания о своей второй женитьбе у Лупу были действительно невесёлые. В психологическом плане это был едва ли не самый трудный период его княжения.
…После смерти своей первой жены Тудоски Василий почти не носил траура, который должен был длиться в течение года, а практически сразу после её кончины направил в Черкесию свое посольство во главе с приближённым великим постельничим Енаки Катаржи[14].
С разрешения крымского хана Бехадира Гирая Енаки изъездил весь Крым, пока не нашёл необыкновенной красоты девушку с русским именем Екатерина. Наслаждаясь девичьей красотой и теша себя мыслью о том, как довольный результатом посольства господарь вознаградит его, молдавский посол без сожаления расстался с полутора тысячами дукатов, уплатив их родителям девушки, и с лёгкой душой прибыл с красавицей в Бахчисарай. Не остался внакладе и крымский хан, чей кошелек также потяжелел на тысячу дукатов. За эти деньги Бедихар Гирай снарядил 150 татар, посчитав, что вместе с 60 молдаванами этой охраны хватит для сопровождения молдавского посольства на родину.
На это надеялся и Енаки. Однако…
В крепости Очаков, где посольство остановилось на отдых, в два часа ночи к Катаржи пришел кихай[15] от паши Силистры Насух Хусейна и потребовал отдать для его хозяина черкесскую принцессу.
– Эта девушка мне доверена лично ханом, – возмутился Катаржи. – Я несу за неё ответственность. Передай паше, что его просьба оскорбительна. Я посол молдавского господаря и унижений не потерплю.
Енаки понимал, что сопровождающие его посольство татары со своими драться за него не будут, но по-другому ответить паше он не мог. Оставалось надеяться на то, что Хусейн-паша вспомнит о том, что Катаржи – не обычный путник, а посол, в конце концов.
Кихай, вероятней всего, был человеком мудрым. Решив, что в одиночку принести отказ молдавского посла себе дороже, он попросил послать с ним к паше нескольких видных представителей посольства. Прислушавшись к его совету, Енаки отправил к паше двух молдаван и трёх татар. Узнав, что девушка предназначена в жёны молдавскому господарю, паша был крайне возмущен тем, что «какому-то гяуру» могла быть отдана девушка-мусульманка. Попытки убедить без памяти влюбившегося в черкешенку турка в том, что девушка – христианка, были бессмысленны.
Паша настаивал на своём и пытался добиться признания девушки в мусульманской вере. Не помогло даже то, что Екатерина, рыдая, всё отрицала и ела на глазах паши капающую топлёным салом свинину. Посольство Катаржи было задержано до тех пор, пока паша лично не прояснит обстановку, то есть на неопределённый срок. Енаки времени зря не терял. Насколько мог, срочно сообщил о случившемся Василию Лупу, который тут