для того, чтобы заставить меня участвовать в давным-давно задуманной тобой игре? А ультиматум не более чем предлог, вдруг, кстати, подвернувшийся тебе под руку?
– Нет, это невозможно, – буркнул Ноббин. – Он нам не верит.
– Конечно, не верю, – продолжал гнуть свою линию я. – Вся ваша игра шита белыми нитками. Особенно то, как вы меня заполучили в эту комнату. Никогда не поверю в то, что прямиком на моем пути, причем, в тот момент, когда я уже почти окончательно заснул, совершенно случайно попалась открытая дверь. И опять же, по дикому стечению обстоятельств, за дверью меня поджидали именно вы, вы все, причем всего лишь для того, чтобы укрыть меня от преследователей и дать мне спокойно выспаться.
– Он неизлечим, – сказал Ноббин. – Это, кажется, называется – манией преследования.
– Мне совершенно все равно, как это называется, – сказал я. – Пока вы не перестанете считать меня за дурака, и пока не скажете мне хотя бы часть правды, серьезно разговаривать с вами я не собираюсь. Кстати, учтите, времени остается все меньше.
– Ну, фрукт, – промолвил любитель романтических старушек. – Заметили, он пытается нас шантажировать?
Хоббин несколько раз топнул ногами, потом махнул рукой и сказал:
– Ладно, попробуем с ним поговорить по-другому. Эй, ты, параноик, тебе, собственно, чего надо? Ты хочешь выбраться из кибера в большой мир, не так ли?
– Так, – неохотно сказал я.
– Ну, вот и хорошо. Мы можем тебе такую возможность предоставить. Без обмана. Ты попадешь в большой мир и попытаешься там отыскать свое украденное тело. Но сначала ты должен помочь нам. Понимаешь? Ты поможешь нам выкрутиться из положения, в которое мы попали благодаря твоим необдуманным действиям, а мы за это переправим тебя в большой мир. Согласен?
– Каковы гарантии, что вы меня не обманете?
– Гарантии? – мрачно сказал Сплетник. – Да никаких гарантий мы не даем. Понимаешь? Мы дарим тебе надежду, и это в твоем положении уже немало. Либо ты нам веришь, либо погибнешь. У тебя и в самом деле только две возможности. Надежда или гибель. А дверь в этот дом на твоем пути и в самом деле появилась не случайно. Но не для того, чтобы тебя использовать. Понимаешь, мы как волчья стая. В обычное время каждый сам за себя, каждый четко охраняет свои привилегии и охотничьи владения, каждый сам решает свои проблемы. Однако у нас есть одно железное правило: своих мы не выдаем. А ты, превратившись в бродячую программу, стал нашим, стал своим. Именно поэтому мы хотели тебе помочь, именно поэтому следили за тобой и открыли дверь как раз в тот момент, когда тебе стало уж совсем невмоготу. Мы рассчитывали что, отоспавшись, ты отправишься дальше решать свои проблемы сам. Нас они не касаются, однако помочь тебе в безвыходном положении, особенно если это сделать нетрудно, мы были обязаны. Дошло?
– Хорошо, а дальше что?
– А дальше, перед нами поставили ультиматум. Что делает волчья стая, когда опасность начинает угрожать всем? Правильно, в этом случае волки сбиваются в кучу и, забыв старые обиды, пытаются