вы.
Я смотрю на нее. Мне не понятны ни сами слова, ни ее тон. Ее щеки вспыхивают румянцем. Она поворачивается к двери, как будто готовясь к бегству. Французский детектив скорее напоминает каменную статую. Я даже не уверена, дышит ли он. Затем, с видимым усилием, оживает и, прежде чем подойти к ней и поздороваться за руку, поправляет рукава костюма.
– Да, Ален Модан.
– Лара Петерсон, – тихо говорит она. – Но вы это уже и так знаете.
Смотрю то на него, то на нее. Ты думаешь, будет тот же? Она имела в виду вовсе не главного следователя.
– Как я понимаю, с моей стороны крайне невежливо не узнать вас с предыдущего расследования, – сухо говорю я, обращаясь к Модану.
Он с улыбкой поворачивается ко мне и вскидывает руку, как будто говоря «это не важно».
– Это было давно. Тогда я только начинал работать в полиции. Один из многих. – Он снова смотрит на Лару, затем отворачивается. Передо мной вновь сухарь-следователь. – Мисс Ченнинг, у вас гостья. Если у меня возникнут вопросы, мы можем продолжить в любое другое время.
– Да-да, хорошо. – Знай я, что гости спугнут его, то заранее договорилась бы, чтобы они пришли пораньше, кисло думаю я. Хотя вряд ли. Чем скорее покончить с этим делом, тем лучше.
Модан поворачивается к Ларе:
– À demain, мисс Петерсон. До завтра.
– Oui, à demain, – отвечает она и что-то добавляет, но так быстро, что я не успеваю разобрать. И как только у меня вылетело из головы, что она неплохо говорит по-французски! Ведь она из этих несносных скандинавов, которые знают по десятку языков.
Я закрываю дверь за месье Аленом Моданом и иду вслед за Ларой в кухню. Она уже достает из моего холодильника бутылку белого вина, упорно избегая смотреть при этом мне в глаза.
– Что это было?
Лара наливает два стакана. Два очень больших стакана. Причем уделяет этому занятию гораздо больше внимания, чем оно заслуживает.
– Ничего. Ты на что намекаешь?
– Только не надо. Вы с ним…
– Нет! – Она испуганно поднимает глаза. – Боже упаси!
Я в упор смотрю на нее. Лара первая отводит глаза и делает глоток вина. Я не спускаю с нее глаз, протягиваю руку и беру свой стакан. Она снова спешит отвернуться от меня.
– Лара! – с нажимом говорю я.
– Ну хорошо. – Как я и ожидала, она идет на попятную и наконец поднимает глаза. – Собственно, ничего такого не было. Он… – Лара делает глоток и выпаливает на одном дыхании: – Он не захотел. Сказал, что это нехорошо. Неправильно. Учитывая обстоятельства. – Она краснеет, причем сильно. Такой я ее еще ни разу не видела.
– О господи, – задумчиво говорю я, чувствуя, как по моему лицу медленно расползается улыбка. – Он – то самое загадочное существо. Которое устояло перед Ларой Петерсон.
– Он не… дело не в… Ладно, проехали, – говорит она и морщит свой хорошенький носик. Затем делает невообразимо долгий глоток и печально смотрит на меня. – Оно ведь и сейчас нехорошо. По крайней мере, пока он не закончил расследование. А потом он вернется во Францию.
– Даже