Которые принято называть не иначе как восторженные.
Шеппард отошел в сторонку, и сверху спустился телевизионный экран, на нем пошла заставка, за ней – краткая история Сары и Шона. Это, конечно, для зрителей в зале. Для тех же, кто сидит дома, запись перемежалась эпизодами живой съемки, монтаж производился в аппаратной наверху. Шеппард на это видео внимания не обращал. Он его уже видел – продюсер заставлял его смотреть каждое заранее.
Хотя невооруженным глазом видно было, что все они «на одно лицо». Жена, муж, половое сношение – порой не с тем, с кем надо. Его команда рыла информацию, потом ему докладывали, виновен бедняга или нет.
По крайней мере, он выполнял свою часть соглашения. Но с чего вдруг в пьяном угаре он решил послать все к черту? Да потому, что в девяти из десяти случаев его команда опиралась лишь на предположения. Пятьдесят на пятьдесят.
Детектором лжи, как в других шоу, не пользовались, такова уж была репутация Шеппарда: он «в этом приборе не нуждается».
Виновен ли Шон? В руках Шеппард держал текст роли, и там говорилось, что да, виновен.
Но виновен ли он на самом деле?
История брака Сары и Шона подошла к концу, и телеэкран снова поднялся к потолку, освободив место стульям, которые люди из производственной бригады успели расставить в ряд, пока шел сюжет. Тишина.
Итак…
Он вглядывался в толпу. Старался разглядеть размытые очертания в темноте.
Решай, кем тебе быть.
– Шеппард, – сказал режиссер, – возьми себя в руки.
– Итак, давайте… – сказал Шеппард. – Отлично, поприветствуем Сару! Каждый из нас обязан протянуть ей руку помощи!
Он поднял руку, и на сцену шагнула женщина.
Аплодисменты.
– Боже мой, Шеппард. Ты что, хочешь, чтобы со мной случился сердечный приступ? – прозвучало в ухе.
Женщина уселась на стул посередине ряда. Так, вероятно, ей велели. Молодая, бледная и печальная. Такие не рождаются для огней рампы. Девица, которая тихо себе работает за кадром этого мира и особо не светится. Она неуверенно помахала публике ладошкой.
Шеппард присел рядышком, и аплодисменты стихли.
– Ну, Сара, как поживаете? – спросил Шеппард.
В беседе с ней готовься ко всяческим «но».
– Хорошо, – отвечала Сара тихим, застенчивым голосом.
– Итак, Сара, значит, вы связались со мной (то есть с программой), рассказали мне обо всем, а я (то есть моя команда) взял на себя труд расследовать это дело. И в этой ситуации я не вижу ничего хорошего. Плохо дело.
«Война – вот что плохо, смерть – тоже плохо… а тут… дурака валяем».
– Вы не могли бы своими словами рассказать нашим зрителям вашу историю?
Сара начала говорить, в основном повторяя то, о чем было вкратце поведано на экране только что. Повторение – ключевая часть шоу. Не хотелось, чтобы кто-нибудь чего-то не понял, да и команде не придется много домысливать.
– …это когда я высказалась ему насчет эсэмэски…
Ага,