хлипкую дверь – нужен всего один хороший удар. Нет. Нельзя.
Почему она не открывает? Слышно же – она там.
– Роза! Открой, прошу тебя!..
За дверью замерло. И снова – шаги. Но не к нему.
– Пожалуйста, мадонна!.. Прости! Розетта! Ответь мне! Я люблю тебя, Роза… Ти… дай мне шанс!..
Невесомость. Сердце пропускает удар. Шуршание за дверью. Молчание.
Миг до асфальта – бесконечно короткий.
– Роза… прошу тебя…
В ее комнате – быстрые шаги, шепот. Она не одна? Или говорит по телефону?
Замолкла.
Последний миг тишины и невесомости, больше нет сил верить, что все будет хорошо вопреки очевидному. Мадонна не желает его видеть. Не желает слышать.
И не слышит, как он бьется всем телом о безжалостный асфальт, опускается на колени, упершись лбом в проклятую дверь, и шепчет:
– Ti amo, la vita mia…
Она не отвечает. Ей все равно.
Миг невесомости закончился.
Он снова остался один. Наедине с оглушительной болью и виной. Только на этот раз Кей не поможет. Ни Кей, ни кто-то другой. На этот раз он справится сам. Сейчас. Сам. Он поднимется и пойдет дальше. Через миг. Всего один миг.
За что, Езу?!
Бонни не знал, сколько времени провел между отчаянием и надеждой, прислушиваясь к тишине в комнате Розы и не желая верить, что ее там больше нет. Он снова упустил ее. Не подумал, что в комнате есть еще и окно, а если Роза хочет сбежать – ничто ее не остановит. Упрямая, нежная отрава. Belladonna. Дурман в его крови.
Езу, почему мне снова так больно?
Словно ответом свыше послышался звук открываемой двери и шаги. Тяжелые, медленные. И одышка.
Соседка? Хозяйка пансиона? Надо бы встать. Ни к чему ей видеть Бонни на коленях перед закрытой дверью. И его слезы – тоже ни к чему.
Надо встать. Спокойно, словно ничего не случилось. Его боль никого не касается.
Надо, но нет сил. И по большому счету совершенно все равно, что подумает тетка, застав его здесь. Плевать. Пусть идет себе мимо.
Шаркающие шаги остановились за его спиной. Тетка сочувственно вздохнула. А Бонни зажмурился и сжал кулаки. Какого черта нельзя просто оставить его в покое?!
– Простите, мистер, – тоном матери Терезы сказала тетка. – Ваш друг просил вам передать кое-что. Мистер? С вами все в порядке?
Бонни чуть не рассмеялся (истерика, от Тома заразился?). Голливуд, мать его! Одному придурку на экране оторвало ноги, а второй придурок на экране с искренней заботой спрашивает: «Ты в порядке?» И ждет героического: «Да, со мной все в порядке». Без ног, без рук и без головы. Сумасшедшая страна. Какое, к черту, в порядке! Я сдуру обидел и прогнал любимую девушку, а она – взяла и ушла. Лучше бы я сдох.
– Со мной все в порядке. Благодарю.
Не будем разочаровывать тетку. Голливуд – это проще, чем жизнь. Подняться, сделать морду кирпичом. Нет, лучше улыбку типа «милорд отдыхать изволили, а где и как – черни не касается». Любимый прием Кея, чтобы не лезли в душу в грязных ботинках.
Тетка, похожая на встреченного на пороге латиноса, с явным облегчением