В этот раз на медкомиссию к школе. Как же я мечтал стать школьником. Мне так хотелось учиться. Но, взглянув в мой “послужной список”, медики однозначно заявили, что по возрасту и состоянию здоровья учиться мне рано.
И вместо школы в начале сентября меня повезли в Люботин, в тот детский санаторий, что в Гиёвке. После больницы это заведение показалось мне раем. Стояла чудесная погода. В саду санатория созревали яблоки. Там я впервые увидел, как они растут.
Прямо в санатории была лесная школа, и старшие дети с утра ходили на занятия. Я же был предоставлен самому себе и просто сидел в саду, наблюдая за жизнью муравьев. Это было так интересно.
А после обеда и тихого часа нас строем приводили на поляну у леса, и ребята играли в подвижные игры, а я сидел под своим дубом у огромной авиационной бомбы, наполовину ушедшей в грунт.
Я собирал желуди, делал из них игрушки и размещал в пещерах, отрытых прямо под бомбой с помощью небольшого осколка от снаряда, используемого вместо лопаты. Вскоре у меня уже был целый городок, в котором жили мои желудевые человечки.
Иногда подходили ребята, с интересом разглядывали поделки, но все, как один, презрительно бросали одно и то же:
– Ну, ладно. Играй, малявка, в свои куклы, – и убегали гонять мяч.
Та воспитательница была первым человеком, с которым разговаривал часами. Похоже, и ей было интересно не только говорить со мной, но и играть в моих человечков.
Тогда она казалась мне взрослой женщиной. Но, пытаясь вспомнить наши разговоры и ее поведение в общении со мной и другими детьми, думаю, что ей было лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Уже на следующий день она дала мне немного цветной бумаги и “золота”, как мы тогда называли конфетную обертку из фольги. А после обеда мы уже вместе украшали моих человечков.
Мне нужны были веточки. Те, что были рядом, уже давно собрал и пустил в дело.
– Можно схожу в лес за веточками? – спросил как-то воспитательницу, потому что ходить в лес нам категорически запрещали.
– Туда нельзя, Толик. Ты же знаешь, – ответила она.
– Почему? Я с краешка. Только веточек наберу. Здесь их уже совсем не осталось.
– Ладно. Пойдем вместе, – согласилась девушка, – С краешка можно.
Мы подошли к лесу, и я начал собирать подходящие веточки. Теперь мне стало понятно, почему нас сюда не пускали – здесь все было изрыто глубокими ямами, повсюду валялся какой-то хлам.
– Что это? – спросил воспитательницу, показав на непонятное сооружение, похожее на разрушенный дом.
– Сама не знаю, – честно ответила она, – В войну здесь шли жуткие бои. А когда немцев отогнали, все так и осталось. На опушке, еще туда-сюда, а дальше в лес ходить опасно. Там, говорят, до сих пор не разминировали. Ладно, пойдем отсюда, – заторопилась она уйти из этого страшного места.
В тот самый день мы, как всегда, строем вышли на поляну, но команды “разойдись” не было. А мы вдруг быстрым шагом двинулись дальше – в сторону леса. Когда наш отряд проходил мимо моего дуба, увидел, что обе наши воспитательницы и несколько