тяжелой стороной жизни шамана является то неприятное для него обстоятельство, что народ хотя и уважает, но более всего боится его как сожительствующего со страшными сеонами. Этот страх так велик, что шамана избегают, стараются не встречаться с ним, находиться от него подальше. В силу такой причины шаманы обречены на горькую долю одиночества. Они не могут встречаться с людьми запросто, не могут беззаботно веселиться и проводить время в дружеской, непринужденной беседе… Правда, они часто должны веселить слушателей песнями, сказками и всякого рода остроумными побасенками и шутками, но это составляет их искусство, их, так сказать ремесло; на самом же деле в душе такого шамана холодное одиночество не проходит и в эти минуты творчества».
Это ритуальное одиночество шамана позднее могло поэтизироваться. Так, согласно легенде одного из южноамериканских племен, незамужние девушки племени, собравшись вместе, отправились к молодому шаману и попросили его выбрать одну из них в жены. Шаман отказался сделать это, объяснив свой отказ фразой: «Моя душа принадлежит звездам, она летает в порывах ветра». И все же чаще асоциальность шамана объяснялась рационально, как результат «священной болезни» кама. Ритуальная «шаманская болезнь» представлялась сторонним наблюдателям как реальное психическое заболевание. По этому пути осмысления одиночества «избранного» как следствия его «безумия» пошел и классический героический эпос («гнев Ахилла» – здесь самый яркий пример).
Хитрец, ненавистный богам
Классическим примером воина-шамана в героическом эпосе является кельтский Кухулин. Он одинаково искусен в воинском искусстве и магии: «Многим был славен Кухулин. Славился он мудростью, доколе не овладевал им боевой пыл, славился боевыми приемами, умением игры в буанбах и фидхелл, даром счета, пророчества и проницательности.» Сын бога Луга и смертной Дехтире, Кухулин уже в раннем возрасте проявляет свои богатырские способности: в инициационных состязаниях он побеждает всех юношей, бросившихся на него, чтобы «убить» его; голыми руками разрывает чудовищного пса кузнеца Кулана – пса, пришедшего в кельтском эпосе на смену инфернальным чудовищам, охранявшим вход в потусторонний мир, – за что получает имя Кухулин, т. е. «Пес Кулана» (с рождения его звали Сетанта, от слова set – путь, дорога).
Во время инициационного похода в чужие земли Кухулин хитростью избавляется от сопровождающих его воинов и один набрасывается на врагов. Во время схватки он впадает в экстатическое состояние – «бешенство героя», сокрушает своих противников и возвращается в таком состоянии к соплеменникам, которым стоит не малых трудов, чтобы остудить бешеного героя (в сагах Кухулин часто называется «оборотнем» и «безумцем»): «Тут в первый раз исказился Кухулин, став многоликим, ужасным, неузнаваемым, диким. Вздрогнули бедра его, словно тростник на течении, или дерево в потоке, задрожало нутро его, каждый сустав,