в чужие в транспорте и выхватывал по три-четыре строки, а иногда и больше; парков он не посещал, но дорога от дома до станции и от станции до дома пролегала через зеленую аллею. Чтобы не делиться мнениями, Саша ни с кем не встречался, но часто спорил сам с собой. А сухарь нашелся дома только один – сладкий, с гладкой корочкой и изюмом. Саша успокаивал себя тем, что медсестра обмолвилась о существенной нехватке материала и о необходимости собирать хоть что-то для Союза.
Пассажиры входили и выходили, сопели, шипели, ругались и хихикали в уголке. Саша любопытно рассматривал лица и позы, жесты, слушал обрывки долетавших фраз, наблюдая и запоминая этот день. На очередной станции поезд зачерпнул очередных пассажиров и в вагон вошла девушка. Даже не так – в вагон вплыла девушка, вплыла, не как плывет рыба или водоросль в городском пруду, а как плывет по небу облако в жаркий летний день. Но для Саши девушка словно возникла из ниоткуда, потому что сложно было представить, что она, как и все, ехала из пункта «А» в пункт «Б» по будничным делам. Саша смотрел и жалел, что может писать лишь тексты, а не картины, иначе бы он зарисовал ее образ – нежный, томный, неземной. Нарисовал бы (простите, написал) ее спящей в воздушном оранжевом платье, которое, как туман, окружало ее и колыхалось в такт движению поезда, нарисовал бы мягкие красные туфли, лентами обвивающие лодыжки и напоминающие о Греции и балете – о греческих балеринах, танцующих на песке, – нарисовал бы каштановые волосы, которые чуть выгорели на солнце и спадали на плечи.
Саша старался запомнить каждую деталь, чтобы поместить ее в специальное хранилище впечатлений. Вслед за девушкой он вышел из вагона, но замечтался и потерял ее в толпе. «Она вошла, как облако, и, как облако, растворилась», – подумал Саша. Вздохнув, он огляделся: «Хотя бы вышел на нужной станции», – и перешел на Коричную линию. Через несколько минут он уже поднимался по лестнице со станции Сентябрьская.
Жаркий воздух улицы, не прикрытой ни деревьями, ни кустами, ворвался в нос, разогрел легкие; во рту еще больше пересохло, и даже от вида фонтана, шумящего неподалеку, становилось некомфортно. До пункта сбора предстояло идти, рискуя растаять на горячем асфальте, еще минут десять.
– Отсюда двенадцать минут пешком до пункта, – услышал Саша за своей спиной чей-то неожиданно громкий голос. – Ты ведь туда идешь? Проводить?
Саша обернулся и увидел не очень высокого худого паренька в выцветших джинсах и поразительно узкой красной рубашке. Его короткие светлые волосы не то завивались, не то были взъерошены и всклокочены ветром.
– Так тебя проводить? Я Костик, – спросил Костик и представился.
– Да, спасибо. Саша, – ответил Саша. – А как ты понял, что я направляюсь в пункт?
– У меня большой опыт, – Костик рукой показал, куда идти, и бодро зашагал вперед. – Я легко узнаю нашу писательскую братию. Сам частенько сдаю.
– Насколько часто? Каждый месяц?
Костик ухмыльнулся:
– Каждые две недели не хочешь? Деньги всегда нужны. И правила вступления в Союз