перед ней глубокий земной поклон.
– Прости меня, старого дурака, что со своими советами не в свое дело лезу! Делай, как знаешь! Прости меня!
Лицо уборщицы из багрового пошло белесыми пятнами, глаза выкатились еще больше.
– Ба-батюшка! Да… вы чего это? Да зачем так? Да я же просто… да как же… да ну к лешему эту швабру!
От полной растерянности она разжимает руку – и ведро с грязной водой гулко падает на землю, но не разливается. Старец, известный духовник, улыбаясь, поворачивает обратно в корпус. Великий пост. Искушения. С кем не бывает?..
Павел Фивейский
Когда в последний день нашего визита в Египет нас повезли в монастырь преподобного Павла Фивейского – первого христианского отшельника, – мы уже почти перестали удивляться чему бы то ни было. Ну да, огромный монастырь. Ну да, большая и дружная братия. Ну да, мощи древних подвижников. Ну да, пещерные храмы отшельников. Ну да, уже хорошо знакомая пустыня, где нет ни травинки, одни камни да песок.
Выходя из храма, замечаем женщину с девушкой – на лавочке – разговаривающих со священником. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: девушка – одержимая. Ее неестественно выкручивает, жесткий проволочный взгляд, странные звуки. Ну да, тоже все знакомо: бесы вполне интернациональны, и у нас подобного навидались…
Наша встреча с братией монастыря начинается необычно. В просторном зале рассаживаются монахи, предлагается традиционное угощение. В краткой вступительной речи игумен говорит, что они очень хотели бы спеть нам несколько любимых ими церковных песнопений. Звучит красивая, но совершенно непривычная для нашего слуха мелодия, гармонично украшаемая перезвоном тимпанов и каких-то небольших ударных инструментов.
Когда братия расходится, игумен делает нам знак остаться. Мы вспоминаем, что просили увидеться с кем-нибудь из отшельников, чтобы поговорить, поспрашивать, как там, в пустыне, можно спасаться? Тогда игумен улыбнулся и сказал: у нас таких больше трех десятков, кого вы бы хотели? Да мы и сами не знаем: любого. Но – только хорошего. В ожидании увидеть сурового аскета, несколько десятков лет проведшего в полном уединении, среди лютой жары и ночных холодов, словно Мария Египетская, в истлевшей от пота одежде, – мы начинаем глазами искать подвижника.
И тут перед нами откуда-то возникает небольшого росточка старичок, в чистейшем подрясничке, аккуратненький, без всяких следов пота на спине, вполне благообразный и приличный. Сухонький, поджарый – но вовсе не болезненного вида. С глубоко сидящими огромными глазами. Наша беседа начинается с каких-то общих вопросов, а потом каждый начинает спрашивать то, что давно наболело. «Отче, скажите, а как быть, когда ты – церковный администратор, каждый день должен принимать много важных решений, от которых зависят судьбы людей. Как понять, что ты не ошибаешься, что ты не ломаешь людей, а выполняешь волю Божию?» – наконец-то прорывается вопрос из глубины души.
Старец поднимает руку вверх и показывает три пальца. «В решении, которое не от нашего ума,