столовой почти атрофировала и желание, да и сноровку что-то готовить самостоятельно. Да и для кого готовить? Сами как-нибудь перебьемся, а гости – дело почти неслыханное.
– Вот так и живу, – начинает разговор хозяйка.
– И слава Богу! – Я пытаюсь ввернуть благочестиво-праздничную фразу.
– Да уж, может, и правда слава Богу, – как-то совсем не по-праздничному реагирует хозяйка. – Хотя последнее время я все чаще думаю, что не слава Богу. И что меня дернуло сюда приехать? Вот что я сейчас – у разбитого корыта. Ни семьи, ни детей, никому не нужна. От работы – тошно. А я же на архитектора училась! Останься дома – смотришь, уже и в Союз художников давно приняли бы, хоть что-то после себя да оставила бы. А что теперь? Кроме батюшки – никого. Да и ему я уже порядком поднадоела. Прошли те времена, когда он возился да часовые исповеди выслушивал. Теперь одно и то же: не унывай, молись, трудись, терпи, спасайся. Как же все это опостылело! Никакой радости в жизни. Раньше хоть где-то надежда еще оставалась – вдруг замуж выйду. А кому я теперь такая нужна? Самой смотреть противно. Старуха недовыцветшая. Дура, просто дура. Когда стала воцерковляться, по-взрослому, по-монашески – все плотское – грех. Батюшка говорил: «Ты что, неужели замуж хочешь? А оно тебе надо? Да перестань! Смотри, как счастливо сестры живут! Как у Христа за пазухой! Спасение уже в кармане почти!» Вот именно что «почти»! Я из этого уныния уже который год не могу выйти. Ничего не радует. Тогда и правда это замужество совсем не надо было, все как на крыльях летала, щебетала, думала, вся жизнь впереди. А теперь прожила жизнь – смотришь, а жизни-то и не было.
Последние лет десять – словно заколдованный круг, все одно и то же. Дом – работа – храм – дом – работа – храм…
Чайку попили, помянули общих знакомых, повздыхали-поохали, на том и разошлись. По сей день иногда случайно встречаю ее по дороге к лавре. В ее жизни все стабильно. Каждый – кузнец своего счастья. Или несчастья. Хотя, по большому счету, между первым и вторым грань трудно различима. Особенно когда смотришь со стороны.
Римская молитвенница
Неподалеку от Капитолийского холма, на одной из самых шумных туристических улиц Рима, есть совсем небольшой бутик. Шарфы, платки, галстуки мыслимых и немыслимых расцветок и узоров. Прохожу мимо – а дай-ка загляну, может, какой подарок и домой привезу. Улыбчивая продавщица интересуется, откуда я. «О, Россия! Серафим Саровский!» – с искренним восторгом она поднимает большой палец кверху. И тут я замечаю – а на руке-то у продавщицы деревянные четки! Заметив мой взгляд, она с гордостью сообщает, что она вот уже три года постоянно творит умную молитву. Через пару минут разговора выясняется, что она – еврейка, обратившаяся в католичество. Все, что происходит вокруг, – для нее имеет особый духовный смысл, который Сам Бог открывает ей разными способами, прежде всего в пророческих снах. Такие сны она видит постоянно. И в них получает ответы на все свои жизненные вопросы. «Счастливая! – думаю про себя. – Наверное,