для работы. Но люди там работают не из-за какой-то шибко высокой цели или миссии противостоять системе, которая им не нравится и которую надо изменить. Это вовсе не задача журналиста, у него нет такой возможности. Все гораздо проще. Дело в том, что в другой – ненормальной – журналистике эти люди просто не могут работать в силу каких-то своих человеческих качеств. Работать, когда тебя каждый день как журналиста унижают, делать не то, что, как приличный человек, считаешь нужным, а то, что тебе указывают. И при этом единственный стимул – это материальная плата. Я думаю, что многие не могут себя переломить, чтобы работать так. Правда, выбирая нормальную журналистику, такие люди вынуждены работать в ненормальных условиях.
А в каких условиях способна возникнуть качественная журналистика?
А. В.: Разные есть представления о качестве. Один из вариантов – воссоздать то, что было в 1990-х, когда издательское дело регулировалось рынком. Это на самом деле лучший вариант. Когда средства массовой информации живут по законам рынка, развивается то, что актуально. Например, если бизнес актуален – развивается деловая пресса. Если интересы благополучных домохозяек – развивается глянцевая журналистика. Тогда для каждого сектора СМИ существует свой кусочек актуального развития. И каждый сектор аудитории получает «свою» прессу. Но сегодня об этом говорить странно. Сегодняшний «рынок» ничего не регулирует, его ничто не подстегивает, кроме страха или денег.
Как Вы думаете, работала ли в те годы самоцензура и чем она могла быть вызвана?
А. В.: Самоцензура всегда должна быть. Только не очень адекватный человек говорит все, что думает. В какие-то моменты это хорошо, но в любом общении иногда бывает уместно промолчать. Журналист не должен говорить все, что думает, во-первых, потому что это не его дело вообще. Задача журналиста – найти факты или найти человека и представить его точку зрения. В редких случаях, когда журналист заслуживает особое читательское доверие, он может сопровождать факты собственными комментариями. Но это уже немного другая профессия. Конечно, сейчас в Интернете любой желающий может разносить свое мнение о чем угодно. Но я говорю о профессиональной журналистике и о нормальной для журналистики ситуации. А если условия ненормальные, как, например, сейчас, то суть журналистской работы кардинально изменяется – журналисту приходится скрывать факты от читателя. Даже советская журналистика контролировалась не настолько жестко, как сегодняшняя. О многих вещах можно было писать. И тот, кто хотел, писал о проблемах, которые существуют, скажем, на уровне предприятий. О проблемах на уровне государства писать было не принято. Сейчас же и этого нет. Теперь одни журналисты не могут писать о проблемах, другие – не хотят. И в результате мы не знаем, в какой стране мы живем.
Скажите, есть ли у Вас такой журналистский проект, который позволяет сказать: «Я состоялся в этой профессии»?
А.